Целительница
Шрифт:
– Баб Маш! Ну какая сила?!
Вера опять чуть не расплакалась. И она туда же! С ума они тут что ли все посходили?
– Ладно, ладно… не голоси, – замахала руками старушка. – Нет силы и ладно. Я просто подумала грешным делом, не перепало ли тебе что от родственницы.
Она категорически отказывалась даже говорить на эту
– Баб Маш, вы мне не дадите немного молока?
Вера рассказала старушке про неожиданного питомца. Пожаловалась, что в магазине ей ничего не продали. Баба Маша долго смеялась, до слез.
– Ох уж эти мне городские барышни. Совсем не знаете вы жизни в глубинке. Ну кто ж сюда молока-то повезет? Когда своего навалом.
Домой Вера уходила нагруженная под завязку. Баба Маша снабдила ее и молоком, и сахаром, и картошки наложила небольшую торбу. Половину свежего каравая отрезала, от запаха которого сразу потекли слюнки. От соленых огурцов и квашеной капусты Вера хотела бы, не смогла отказаться, уж больно она их любила. Даже баночку маринованных грибов старушка умудрилась ей всучить со словами: «Попробуешь, оторваться не сможешь». В общем, еле до дома доплелась. Переступив порог, сползла по стеночке и какое-то время сидела на полу, чувствуя, как дрожат руки.
Огонь в печи только догорел. В доме было даже чересчур тепло. Лапуля выбежал ее встречать, как будто
К тому моменту, как Вера сервировала стол и первым накормила приблудного Лапулю, сама она нанюхалась и проголодалась до такой степени, что набросилась на еду, плюя на элементарные правила приличия, таская вкуснющие маринованные грибы бабы Маши прямо пальцами из банки. Когда умяла внушительную порцию жаркого, поняла, что переборщила – дышать было нечем и в сон клонило со страшной силой. Только спать на закате не дело, а вот размяться не мешало бы.
Вера накинула пуховик и вышла на крыльцо – вдохнуть морозного воздуха и освежить голову. И надо же было именно в этот момент выйти из бани соседу. Обнаженный, в клубах пара, он показался ей Адонисом. А когда он поднял жбан с водой и окатил себя ею с головой, Вера почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и пылает лицо. Она забежала в дом, безуспешно пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. Никогда еще прежде она не встречала таких красивых мужчин. Словно высечен из мрамора. Плечи широченные, таз узкий, каждая мышца на своем месте и отчетливо просматривается. Точно Адонис. Жаль только она не Афродита.
Конец ознакомительного фрагмента.