Цельняпушистая оболочка
Шрифт:
Глянув на самодовольно лыбящегося обжору, я стал спешно обдумывать, куда бы ему двинуть, чтобы синяков не оставить. Ну, я ему сейчас…
Было уже темно, когда я наконец закончил трахать мозги всем разумным идиотам в радиусе километра. Поправив кобуру на поясе, я расстелил плащ–палатку. В темноте не шибко удобно, но не на голой же земле спать? Нет, конечно, можно было и так лечь — земля сухая, но мне уже доводилось однажды застужать почки и повторять этот подвиг не хотелось.
Капитан
Соорудив лежак, и достав из вещмешка фонарик, я поводил им вокруг.
Луч света заметался, разгоняя темноту в землянке, которая, по затее, должна стать подобием штаба для командира роты.
Мда уж, землянка как землянка, недостроенная, правда. По сути — яма с навесом, даже стены ничем не закрыли — могли бы хоть брезент повесить, засранцы! Хотя где его тут в лесу отыскать? Ну да ладно, завтра пусть хоть кальсонами завешивают.
Завязав вещмешок и приставив автомат к стенке, я завалился спать, даже поленившись снимать берцы.
Уж что–что — а спать–то я люблю. А какая у военного еще радость в жизни? Поспать, пожрать, да жалование получить. Ну, спереть еще что нибудь интересное, хотя это чисто для прапорщиков.
Эх, а ведь все по другому себе представлял. Думал, вот, нацеплю я звездочки, и всё будет зашибись. И деньги будут, и уважать все станут да и от девок отбоя не будет — ой дурак…
А что получил в итоге? Послали служить к черту на рога, в такую жопу мира что дальше просто некуда. Живу в казарме, ибо в общаге одна алкашня, да дегенераты — хрен уснешь, все время шумно, как на вокзале.
Личной жизни, да и вообще жизни — нет. Только служба. Чему же тут радоваться? Правильно, сну, бухлу и баблу!
Повздыхав над своей долюшкой, я забылся сладким сном…
Разбудил меня сильный запах. Вернее, не запах, а жуткая вонища. Веяло дерьмом, да так, что я аж подскочил и стал ощупывать портки. Убедившись что честь мундира не запятнана, я опасливо принюхался.
Источник запаха нашелся быстро, — берец вчера так и не вымыл. Весь день продрых, а вечером у бойцов работу проверял.
— На себя совсем времени нет. — ухмыльнулся я.
Снаружи во всю пели птички, а сквозь лаз в землянку задорно светило солнышко. Пылинки весело танцевали в желтом конусе света. Идиллия. Но что странно — кроме пения птиц и шелеста ветра снаружи не было слышно ничего больше. Даже матюков — вечных спутников солдат. Особенно матюков!
Сообразив, что солнце уже несколько часов как взошло, а меня никто и не разбудил, я стал выбираться из своего «жилища» с целью надавать по заднице Замуруеву, — забыл поганец про отца–командира!
Но ничего, я не гордый, напомню. Однако привычные мысли все–таки подтачивало сомнение. Уж очень тихо было вокруг.
Подцепив автомат и выбравшись из землянки, я оглядел поле.
Пустота.
Проморгавшись, осмотрелся снова…
— Етить!!! — заорал я во все горло.
Это же звездец, товарищ лейтенант, весь взвод в самоволку свалил! Да меня же посадят нахрен! Будут на ковре «любить» пока кефир из жопы не польется! Уже представляя себе лицо комбрига, я стал думать, где взять ведро вазелина.
Вот же встрял… И главное: странно всё как–то! Вчера и в мыслях не было, что эти засранцы что–то задумали, тем более — такое! Всем взводом в самоволку! Охереть можно…
Ну скоты вы у меня еще получите! Полюбому в ближайшей деревни самогон выторговывают, гомодрилы! Хотя какие тут, нахрен, деревни… Со злости я пнул ближайший камень, и тот, отскочив от ботинка, полетел прямиком в мелкий бугорок на земле.
— Ай! — раздался чей–то писклявый голосок.
Опешив от такого поворота, я стал искать источник звука — судя по всему, писк шел от «бугорка».
— Это, мать вашу, что еще за приколы?! Шепилов, скотина, это ты по–любому! Ты у меня не на дембель уедешь, а на второй год останешься очки гандурасить! Я тебе именную вилку подарю, обморок несчастный! — бранился я, быстро приближаясь к «бугорку», попутно придумывая всё новые и новые кары для «шутника».
По приближении оказалось, что это и не бугорок никакой вовсе, а очень даже масксеть, закиданная землей.
Хитрый ублюдок. И где он её только достал?
Схватив рукой край накидки и сдернув её, я тут же упал на задницу, судорожно пытаясь сорвать с плеча автомат. Нет, я не боюсь Шепилова — этот дрищ и глиста не напугает, но вот «Это» даже рядом с Шепиловым не валялось!
Под накидкой прятался мутант! Серьезно, самый натуральный мутант! Его можно было бы принять за обычную миниатюрную девчушку, если бы не фиолетовые волосы, неестественно яркий цвет кожи, огромные лиловые глаза.
Ах да, самое главное: пара задорно навостренных ушей на макушке, покрытых пурпурным пушком.
Если бы не неестественная мультяшность, эту хрень можно было бы принять за школьницу. Ну или очень стройную и симпатичную карлицу, хрен знает.
Направив на девку автомат, я начал судорожно вспоминать, не употреблял ли чего вчера.
— Э–э–эм… Привет? — тоненьким голосом смущенно поздоровалась фиолетовая. — Ты живешь в этой пещере? — усевшись на колени, она ткнула изящным пальцем в землянку..
Я удивился… Шучу, конечно, чему тут удивляться–то? Подумаешь — мультяшная девка… Я не удивился, я был в шоке. Или нет… Короче: просто охренел, судорожно давя на крючок и всё еще пытаясь вспомнить, не проводили ли в этой местности ядерных испытаний.
Ибо такую хреномантию даже с тормозухи не увидишь!
Спусковой крючок нихрена не жался! Твою мать, забыл про предохранитель…