Целое море любви
Шрифт:
– Ждет, значит… – грустно сказал Толик. – С учетом свадебной церемонии, счет 2:0 в вашу пользу.
– Вы-то как? – мягко спросил Гера.
– Никак, – голос Толика трагически дрогнул.
– Поссорились, значит?
Толик промолчал.
На остановке, рядом с Зоей, остановилась новенькая иномарка. Из машины вышел парень и подошел молодой женщине. Их разговор был коротким, но судя по всему довольно бурным. Зоя толкнула руками парня в грудь. Он ударился спиной о дверцу машины и повертел пальцем у виска.
– Поздравляю, счет уже 3:0, – Толик
Гера отрицательно покачал головой.
– Кстати, вы не могли бы дать мне телефон Олечки? Мне нужно напомнить ей кое-какую мелочь. Минуту, я сейчас запишу его…
Толик не пошел провожать гостя. Он ушел в зал и упал на диван.
«Почти нокаут!» – подумал Гера, рассматривая неподвижную фигуру на диване.
Он вышел и тихо закрыл за собой дверь…
В машине было тепло и уютно. У Зои было нетерпеливое лицо. Она то и дело поглядывала на часы.
– Жорик, мы опоздаем! – нарочито грубо сказала она. – И я вся промокла.
– Ты могла бы подождать меня в машине.
– Не могла!..
– Почему?
Зоя отвернулась и обижено прикусила нижнюю губку.
– Ты совсем не любишь меня. Ты видел, что я стою под дождем, и не спешил…
– Глупо! – Гера прижимал к уху сотовый телефон и слушал длинные гудки. – Алло, это Оля?.. Здравствуйте.
Зоя насторожилась.
– Да-да… Я только что заходил к вашему мужу, – Гера улыбнулся, но его голос вдруг стал жестким. – Зачем?.. Я вернул ему долг. Какой именно долг, попробуйте догадаться сами. Сейчас Толик лежит на диване в полубессознательном состоянии…
В телефоне что-то возмущено запищало.
Зоя не выдержала и мстительно улыбнулась.
– Ваш муж не хотел, но я был вынужден… – Гера повысил голос. – Поймите, я не мог иначе!
Он посмотрел на вдруг замолчавший телефон и пожал плечами.
– Поехали!.. – весело сказала Зоя.
– Нет, мы подождем еще.
– Но я не хочу!
Гера многозначительно промолчал. Зоя ерзала на кресле и нетерпеливо посматривала на мужа.
Через пятнадцать минут из подъехавшей к остановке «маршрутки» вынырнула встревоженная Олечка. Не обращая внимания на лужи, она бросилась прямо к подъезду.
– Теперь мы можем ехать, любимая… – Гера включил двигатель машины.
«Четыре – ноль…» – механически отметил он про себя он.
Гера улыбнулся и посмотрел на Зою. Та морщила лобик, словно производила какие-то сложные вычисления.
«Нет-нет!.. – наконец решила про себя Зоя. – Если все-таки мой Жорик поколотил этого балбеса, то значит пока у нас ничья. Один – один!..»
Ей вдруг очень захотелось прижаться к мужу и поцеловать его в щеку. Но в машине это было не удобно сделать.
«Ладно, потом…» – молодая женщина облегчено вздохнула и принялась строить планы на ближайшее будущее.
Планов было очень много, а будущее казалось таким огромным, что это просто не могло не вызвать у Зои жизнерадостной и интригующей улыбки…
Обьект
Значит так, действующие лица. Во-первых, она: очень симпатичная хохлушечка семнадцати лет. Из тех, у которых буквально лопается на груди кофточка, а в глазах столько нежности и желания быть счастливой, что это не может не вызвать отеческой улыбки даже у закоренелого пройдохи-донжуана. Во-вторых, он: в общем-то, довольно здоровый малый, но не рыхлый, как большинство подрастающего поколения, а с мускулатурой, словно сделанной из переплетенной проволоки. Умственные способности нашего героя – на уровне восемнадцатилетнего ребенка.
Дальше что?.. Коля и Машенька встретились, полюбили и тут же чуть не подрались.
Он:
– Мне в армию идти. В общем, есть причина сходить на сеновал.
Она:
– А давай поженимся!..
Он:
– А я че говорю?!.. Пошли прямо щ-щас на сеновал жениться!..
Разборка получилась довольно крутая. Коля порвал на Машеньке кофточку, она поставила ему фингал под глазом. Одним словом – любовь.
Потом проводы в армию: двое на вокзале стараются не смотреть друг на друга и ждут уничиженной мольбы о прощении. Мольбы ни с той, ни с другой стороны, разумеется, не последовало.
Ладно!.. Дальше – письма.
Он: «Защищаю Родину. С кем ходишь на сеновал, дура?..»
Она: «Жаль что ты так далеко. Убила бы!!..»
Переписка умерла едва родившись. Дальнейшее гробовое молчание обоих было настолько выразительным, что кое-кому хотелось сунуть голову в петлю.
А теперь немного о военной части, куда попал служить Коля. Начало службы: перед тем, как ребята приняли присягу, их бросили в тайгу. Из экипировки – только нож. Хочешь выжить – иди и попробуй. «Доходяги» ползли к вышке НП едва видимой на линии горизонта. Возле нее сидел полковник с изуродованными шрамами лицом и ел пахучий борщ. «Доходяги» предлагали ему купить Родину за тарелочку борща и, наевшись, просились в другую часть. В конце концов, отдать долг Родине можно было где-нибудь в подмосковном тылу на вещевом складе. С ними никто не спорил…
Дальше – боевая подготовка. Вывихи, ушибы и синяки в счет не шли. Учили всему на практике: как выстоять в рукопашной схватке против пяти головорезов, как незаметно проползти ночью по минному полю, как быстро распутать стропы парашюта во время прыжка со сверх малой высоты. Впрочем, была и теория. Например, такие темы «Преимущества ножа перед автоматом» или «Огневая подготовка после десятичасового забега по пересеченной местности».
В части мало кто приживался из новичков. Но Коля страдал от любви и не обращал внимания на бытовые неудобства. Он благополучно избавился от полутора пудов веса, но то, что от него осталось, представляло из себя уже не просто крепкого парня, а несколько облегченный вариант Арнольда Шварценеггера отлитый из бронебойной стали. Через полгода молчаливый полковник Сидоров вручил Коле линялый черный берет и снисходительно похлопал его по плечу.