Целовать девушек

Паттерсон Джеймс

Тут подошел Сэмпсон и оторвал меня от мальчика, отвел домой.

А там меня поджидал сюрприз куда похуже.

Глава 5

То, что я увидел, мне совсем не понравилось. Вокруг дома в беспорядке сгрудились машины. Дом у меня самый обычный: с двухскатной крышей, обшит белыми досками — такой же, как у всех. Большинство машин я узнал: они принадлежали друзьям и родственникам.

Сэмпсон припарковался за мятой «тойотой» десятилетней давности, машиной вдовы моего покойного брата Аарона. Силла Кросс была

моим хорошим другом. Надежным и понимающим. Я к ней привязался даже больше, чем к собственному брату. Что здесь делает Силла?

— Что, черт побери, творится в моем доме? — спросил я у Сэмпсона. Меня это начинало слегка беспокоить.

— Тебе ничего не остается, как пригласить меня на кружку холодного пива, — проговорил он, вытаскивая ключ из замка зажигания.

Я и глазом не успел моргнуть, как Сэмпсон уже выскочил из машины. Когда захочет, он может быть быстрым, как порыв зимнего ветра.

— Зайдем в дом, Алекс.

Дверца машины с моей стороны была распахнута, но я продолжал сидеть внутри.

— Это мой дом. Когда захочу, тогда и войду. — Мне неожиданно расхотелось туда входить. По спине пробежал холодок. Сыскная паранойя! Может, да, а может, и нет.

— Не возникай, — бросил через плечо Сэмпсон, — хоть раз в жизни.

Меня передернуло в леденящем ознобе. Я глубоко вздохнул. Мысль о звере в человеческом обличье, которого я недавно помог упрятать за решетку, до сих пор навевала кошмары. Я очень боялся, что в один прекрасный день он сбежит из тюрьмы. Преступник, совершивший серию убийств и множество похищений, уже побывал как-то на Пятой улице.

Так что же происходит в моем доме, черт возьми?

Сэмпсон не стал стучать в дверь или звонить в колокольчик, болтавшийся на красно-голубых проводах. Он просто впорхнул внутрь в ритме вальса, как будто бы это был его дом, что совершенно типично для него. Mi casa su casa. [2] Я вошел в собственный дом вслед за ним.

Мой малыш Деймон бросился в распахнутые объятия Сэмпсона, и Джон подбросил его в воздух, словно тот ничего не весил. Дженни подлетела ко мне с воплем: «Папулища!» На ней уже была пижама, и она пахла свежим запахом талька после ванны. Моя маленькая девочка. Что-то в ее больших карих глазах настораживало. А выражение лица заставило меня замереть.

2

Мой дом — твой дом (исп.).

— В чем дело, моя лапочка? — спросил я, водя носом по нежной теплой щечке Дженни. Мы с ней страсть как любим целоваться носами. — Что стряслось? Поведай своему папулище все беды и горести.

В гостиной я разглядел своих трех теток, двух невесток, единственного из оставшихся в живых брата Чарльза. Тетки явно до моего прихода долго плакали; лица у них распухли и покраснели. Им под стать была и невестка Силла, а она не из тех, кто станет распускать нюни по пустякам.

Атмосфера в комнате была неестественной и гнетущей, как на поминках.

«Кто-то умер, — подумал я. — Кто-то из всеми нами любимых умер». Но все, кого я любил, были здесь, на месте.

Мама Нана, моя бабушка, подавала кофе, чай со льдом и холодные куски курицы, к которым, похоже, никто не притрагивался. Нана живет на Пятой улице вместе со мной и моими детьми. По ее собственному убеждению, она нас троих воспитывает.

К восьмидесяти годам Нана усохла примерно до пяти футов. Но она до сих пор остается одной из самых выдающихся личностей в нашей столице, а я знаю большинство из них — семейство Рейганов, Бушей, а теперь и Клинтонов.

Бабушка обслуживала гостей с сухими глазами. Я редко видел, как она плачет, хотя человек она необычайно нежный и любящий. Просто она больше не плачет. Говорит, что ей уже слишком мало отпущено времени в этой жизни, чтобы тратить его на слезы.

В конце концов я вошел в гостиную и задал вопрос, упорно не дававший мне покоя:

— Я рад всех вас видеть, Чарльз, Силла, тетя Тиа, но кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит?

Они все уставились на меня.

Я все еще держал на руках Дженни. У Сэмпсона повис на могучем локте Деймон, его голова, словно волосатый футбольный мяч, торчала из-под мышки великана Джона.

Нана заговорила от лица всех собравшихся. Еле слышные слова отозвались во мне острейшей болью.

— Наоми, — тихо произнесла она. — Наша Липучка пропала, Алекс. — После этих слов мама Нана разрыдалась, впервые за долгие годы.

Глава 6

Казанова закричал, исторгнув из самой глубины глотки истошный вопль.

Он продирался сквозь густые заросли и думал о девушке, которую оставил там, позади. Его охватил ужас от содеянного. Опять то же самое.

Его другое «я» рвалось обратно к девушке — спасти ее, совершить акт милосердия.

Охваченный угрызениями совести, он бежал все быстрее и быстрее. Могучая шея и грудь покрылись потом. Слабость охватила его, ноги казались ватными и непослушными.

Он полностью отдавал себе отчет в том, что натворил. Просто не хватило сил сдержать себя.

Все равно так будет лучше. Она видела его лицо. Как глупо надеяться, что она могла бы его понять. В ее глазах были страх и ненависть.

Если бы она послушалась, когда он пытался говорить с ней, по-настоящему говорить. В конце концов, он не такой, как другие убийцы, — он способен прочувствовать все, что совершает. Он способен испытывать любовь… и страдать от утраты… и…

Он сердито сорвал с лица страшную маску. Сама во всем виновата. Пора выходить из образа. Перестать быть Казановой. Пора перевоплощаться в себя самого. Другого. Ничтожного.

Глава 7

Наоми… Наша Липучка пропала, Алекс.Весьма напряженное экстренное совещание семьи Кросс проводилось, как обычно, у нас на кухне. Нана приготовила побольше кофе, а для себя — травяной чай. Для начала я уложил детей. Затем вскрыл бутылку «Блэк Джек» и разлил всем крепкого виски.