Цена Империи
Шрифт:
«Анис…»
«А меня — Алёша».
«Алеша». — Она выговорила правильно, с первого раза. У нее были замечательные способности к языкам.
У нее были способности ко всему. И здесь, на ложе, на покрывале из алого шелка, в полной темноте крымской ночи, внутри шатра, Алексей видел каждую частичку ее тела. Руками, губами, кожей…
— Анис, ты меня любишь?
— Любишь!
Это русское слово она тоже узнала одним из первых.
— Еще?
— Не сейчас… — Тонкие пальцы с острыми ноготками мышиными лапками пробежались по коже. — Не надо,
— Тогда отпусти меня.
— Я-а-а? — Изумление, смех, низкий, хрипловатый, после которого ну просто уже невозможно…
— А-а-х… — Влажные ладошки легонько толкнули его в грудь, Алексей послушно скатился на край ложа (голова свесилась вниз) и замер — нет, не в изнеможении, в сладкой расслабленности. Но никогда он не чувствовал себя таким сильным. Никогда…
Снаружи перекликались часовые, залаяла собака… военный лагерь. Тысячи людей. Тысячи обученных убийц. Войско. Дружины рикса Одохара, рикса Комозика… и его, рикса Аласейи, Алексея Коршунова, того, чьи небесные паруса — цвета снега и крови. Если, конечно, завтра его не убьют….
Анастасия зашевелилась. Маленькая ступня коснулась его колена… легкий, бесшумный прыжок — звук поглотила медвежья шкура у ложа.
— Пей… — Чаша с разбавленным (по-гречески) вином коснулась его губ.
Возлюбленная умела угадывать его желания раньше, чем сам он успевал их осознать.
Алексей знал, кем она была раньше. Гетерой. И шпионом. Эта великолепная женщина с талией столь тонкой, что ее можно обхватить пальцами, с кожей младенца и голосом, стирающим все, кроме чувственности, — эта женщина была оружием более страшным, чем копье в руках родича Коршунова Агилмунда, лучшего из готских воинов, которого знал Алексей. Анастасия была смертоносным оружием, отравленной стрелой, изготовленной в Риме, чтобы внезапно и безошибочно вонзаться в сердца врагов империи. Но Алексей не ревновал к ее прошлому. Ведь теперь она принадлежала ему, а не великой римской империи. Только ему. Да, он сам никогда не сможет пользоваться этим оружием по-настоящему. И не захочет. Эта стрела больше не будет пронзать сердца. Разве что чиркнет пару строк на пергаменте — и полетит через море свернутый в трубочку крохотный свиток… и сделает… нет, уже сделал больше, чем тысяча готских копий.
Алексей отнял у нее чашу, привстал и сам поднес серебряный кратер к ее припухшим губам. Даже в полной темноте он знал, каковы ее губы, и видел ее смуглое лицо так же хорошо, как при свете дня. Он слушал, как она пьет, и думал о том, что скоро, очень скоро им придется расстаться. Даже если из завтрашнего поединка он выйдет победителем. Потому что в море, в набег он ее точно не возьмет. Потому что ему легче самому умереть, чем потерять ее…
Глава первая
Готы, герулы, бораны и прочие варвары
— Значит, вот ты каков, Аласейа, Большая Вода, тот,
Риксу герулов Комозику — за сорок. Здоровенный, под два метра, костлявый, борода — пакля, руки — клещи. На каждой руке — полкило золота.
— Что-то ростом, смотрю, ты не очень. Плохо, что ли, кормят у вас там, в Байконуре?
«Ах ты морда зеленая, — подумал Коршунов. — Осведомленность свою показать решил…»
— А у нас по величине только о быках судят, — осклабился он. — Которых на мясо откармливают. Воина же по-другому оценивают.
Комозик нахмурился: прикидывал, не оскорбили ли его?
— И как же у вас воинов оценивают?
— По делам, — лаконично ответил Алексей.
Вертикальная складка на лбу рикса герулов разгладилась. С делами у него тоже обстояло неплохо.
— Пошли, что ли, Одохар, перекусим, — сказал он. — С дороги в глотке пересохло. Такой путь… — и ухмыльнулся щербато.
«Ну и рожа, — подумал Коршунов. — Одохар в сравнении с ним — просто красавчик».
А вот с чувством юмора у рикса все в порядке. За прошлый день герульская дружина прошла максимум мили три.
Это Алексею Скулди поведал. И пояснил почему. Негоже такому вождю, как Комозик, ждать такого вождя, как Одохар. Земля здесь чужая. Оба — вроде как гости. А по положению — равные. Следовательно, и на место должны прибыть одновременно.
— Пойдем, — кивнул Одохар.
Совещание на высшем уровне.
Они удалились.
Коршунов огорчился. Рассчитывал, что его тоже пригласят. Утешало то, что Агилмунд и Скулди, «замы по безопасности», к руководству не присоединились.
— Вот что, почтенные гревтунги, пойдемте-ка прогуляемся, — предложил Скулди. — Хочу вас кое с кем познакомить…
— Это с кем же? — подозрительно спросил Ахвизра.
— Увидишь. Не хочешь — можешь не ходить.
Привлеченные разговором, к друзьям подтянулись несколько герулов из прибывших с Комозиком. Тоже зеленомордые. Коршунов поискал среди них первого кореша Скулди и своего старого знакомца Кумунда… Не обнаружил. Хотя пара-тройка герулов размерами Кумунду ничуть не уступала.
— Не пойдешь?
— Как же! Ты тут небось уже все разнюхал: и где пиво слаще, и где девки мясистее! — ухмыльнулся Ахвизра.
— Насчет девок ты промахнулся! — заржал Скулди. — Девок надо было с собой привозить. Вон как Аласейа! На! Подарок соложнице твоей! — На мозолистой ладони герула оказался зеленый флакончик с затейливой пробкой.
— Это что? — осторожно спросил Коршунов.
— Бери-бери! Ей понравится!
— Благовония, что ли?
— Вроде того. Стайса твоя знает. — Скулди ухмыльнулся довольно-таки похабно.
У Коршунова даже возникло желание дать ему в глаз, но он сдержался. Горбатого могила исправит. Тем более — дорогой подарок, сразу видно.
Тут Коршунова слегка оттеснил здоровяк Ахвизра.
— Слышь, герул, а что ты насчет девок сказал, я что-то не понял… — прорычал он.
— А тут и понимать нечего! Нету тут девок!
Поднятая Скулди тема заинтересовала еще нескольких воинов. Между герулами затесалась пара-тройка незнакомых Коршунову готов.
— А кто есть? — поинтересовался один из них.