Цена Любви

Черная Снежана Викторовна

Он сказал одеться. Да я бы с радостью, если бы было во что, самой неприятно ходить в его рубахе! Особо ни на что не надеясь, я потянула за створку шкафа и застыла в удивлении. Подготовился, гад. В шкафу обнаружилось как бельё, так и одежда. Всё аккуратно сложено и на первый взгляд не ношеное. Впрочем, ярлыков на футболке и джинсах, которые я вытянула оттуда, не обнаружилось, но, по крайней мере, одежда была чистой. Мысленно махнув рукой на явный секонд-хенд, я одела сперва футболку, обычную хлопчатобумажную, а затем и джинсы. Размер немного больше, но не беда. На поясе можно чём-то перетянуть, а брючины закатать. В нормальной одежде я сразу почувствовала

себя намного уверенней и даже улыбнулась. Правда, улыбка, скорее, напоминала оскал. Ещё посмотрим кто кого, мудак!

# # #

Через два дня, после душа с приоткрытой дверью, я сидела на скрипучей кровати и расчёсывала влажные волосы. Цепь на запястье раздражала, к тому же браслет нещадно натирал кожу. Хотелось есть. Пить тоже, но есть всё-таки хотелось больше, поэтому поразмыслив, я решилась выглянуть из своего убежища.

Утром Красавчик не гремел посудой, как обычно. Завтрака тоже не последовало, а в доме царила гробовая тишина. Может, он сдох?

Огляделась. Этот псих постоянно рычит, как только я выхожу за пределы своего временного убежища. Ха! Временного – это хорошо сказано, хотя чёрный юмор меня никогда не прельщал. Я и так старалась его лишний раз не злить. По возможности проскакивала в санузел только тогда, когда его не было поблизости. А еду он приносил прямо мне в комнату, бухая тарелкой о прикроватную тумбочку так, что из неё всё выплёскивалось.

Сделав пару шагов в направлении пищеблока, я опять огляделась. Тишину нарушала только чёртовая цепь своим позвякиванием при каждом моём движении. Цепь, кстати, была на удивление лёгкая, хоть и неудобная, браслет опять же натирал запястье. Её длины хватало для того, чтобы пройти в ванную, кухню и ровно до порога входной двери, за которой находилась жуткая псина — её я видела через зарешёченное окно своей комнаты.

Немного потоптавшись на месте, я всё-таки направилась в сторону холодильника, потянув за собой дурацкую цепь. В холодильнике, как впрочем, и самой кухне царил идеальный порядок. Вообще всё, что я здесь успела увидеть, поражало чистотой и аккуратностью. Одежда в ровных стопочках – это только цветочки. Гигиенические принадлежности в ванной расставлены в порядке возрастания, а полотенца сложены и развешаны идеально ровно. Стоило мне повесить своё рядом, как этот псих непременно скидывал его на пол. Кухонный инвентарь тоже был в идеальном порядке. Даже чашки на полке стояли симметрично, а продукты в холодильнике рассортированы так, что у каждого непременно было своё место. Похоже, я имею дело с перфекционистом. Хорошо это или плохо – я пока не знала.

Пить воду прямо из-под крана здесь было нельзя. Красавчик всегда приносил воду из колодца, который находился во дворе. Поискав глазами ведро, я зачерпнула воду чашкой и пила маленькими глотками,попутно заглядывая в кухонные шкафчики. Позвякивая цепью, я поочерёдно заглянула во все ящики с кухонной утварью и даже зачем-то в мусорную корзину, которая была абсолютно пустой. Но так и не нашла ничего интересного, везде порядок, у каждой вещи своё место. Ни то что телефонной трубки, даже клочка бумажки с какими-то записями, ни…

— Ищешь что-то ? — раздалось за спиной и ушко чашки в моих пальцах сделало кульбит, опрокинув холодную воду на футболку.

Хорошо хоть пальцы не разжала — этот гад непременно наказал бы за порчу имущества. Бесшумно передвигается, сволочь. И откуда только появился? С улицы?

Помня о

своём намерении наладить с Красавчиком сносные отношения, я прикусила язык, чтобы опять не сболтнуть лишнего.

— Извини, — поставив чашку, я повернулась к нему, — тебя не было, а я искала что-то перекусить.

— В мусорке?

— Ну-у… Я не знала, можно ли мне взять что-то оттуда, — махнула рукой в сторону холодильника, — просто… там всё так аккуратно распределено по полкам, что даже страшно…

Боже, что я несу?!

Мужчина молча глядел на меня, не отрываясь своим прищуренным взглядом, и это напрягало. Хоть бы оделся что ли? Его голый торс, конечно, впечатляет, но смотреть на него не было никакого желания. Скрестив руки на широкой груди, он стоял передо мной в одних джинсах и прожигал своими тёмными глазами насквозь. А мне почему-то подумалось, что он и не человек вовсе. Ну не бывает у людей таких глаз!

— Ладно, — не выдержав этих молчаливых гляделок, я решила ретироваться с кухни, — я, наверное,пойду… к себе.

Сказав это, я действительно двинулась в сторону своей комнаты, волоча за собой по полу цепь.

— Стоять! — последовал жёсткий приказ, когда я с ним поравнялась.

И я послушно остановилась, опустив голову. Чёрт, мокрая футболка прилипла к груди! Теперь понятно, почему он так пялился — было видно всё!

— Обед приготовь, — прозвучала следующая команда.

Ну вот, сейчас начнётся!

— Я не умею, — тихо пробормотала, склонив голову ещё ниже.

— Не беси меня! — прорычал он, заставив меня вздрогнуть.

И что ему на это ответить? Да я бы с радостью его не бесила! Он и так всё время только и делает, что бесится. Вот только боюсь, попробовав мою стряпню, градус его бешенства подскочит ещё больше. Дело в том, что я полный и абсолютный антиталант во всём, что касается приготовления еды. Я способна из самых лучших и дорогих продуктов приготовить такую бурду, что даже его псина побрезгует.

Когда мы с Владом только поженились, я честно пыталась научиться готовить. Не знаю, зачем. Может, от скуки. А может, из-за чувства собственной неполноценности — ну должна же я уметь хоть что-то! После того, как умер отец, мачеха меня и близко к кухне не подпускала. Нет, бездельничать тоже не приходилось, но в кухне полноправной хозяйкой была она. Я же перед школой разносила газеты. А после школы, в тёплое время года проводила свой досуг на пастбищах, где мачеха пристраивала меня, дабы не путалась у неё под ногами. Когда же наступали первые заморозки и приглядывать за скотом на лугу уже не было возможности, я торговала семечками и всякой ерундой на трассе. В общем, впервые постоять у плиты я смогла уже будучи замужем.

Так вот, с воодушевлением накупив поваренных книг, я принялась за дело. Не отходя от рецепта ни на минуту, еда из под моих рук всё равно выходила непригодной к употреблению. Мясо сухое, как подошва, резиновые сырники или подгорали или оставались внутри абсолютно сырыми. Макароны разваривались, а так нежно любимые мужем голубцы превращались в кашу, как правило, пересоленную или же наоборот, абсолютно пресную. Влад стойко терпел мои кулинарные порывы — кремень! Как раз в то время дела у него резко пошли в гору, и вскоре в новом доме у нас появилась прислуга. Я же с тех пор никогда больше не занималась домашней работой. Даже когда родилась Женька… Впав в воспоминания, я сама не заметила как по моей щеке скатилась слезинка, затем вторая, и вот я уже ревела, шмыгая носом и размазывая слёзы по лицу.