Цена наслаждения
Шрифт:
– Я надеюсь, что моя жизнь вернется в нормальное русло, когда она уедет. Я снова смогу спать по ночам и не буду... – Грант с трудом заставил себя остановиться. Он что, в самом деле не будет думать о ней каждый день и каждый час? – Виктория слишком соблазнительна, чтобы я мог находиться рядом с ней, – закончил он.
Дерек презрительно хмыкнул.
– Ты и борьба с искусом – вещи несовместимые.
Грант потер ладонью затылок.
– И все же мужчина обязан бороться с этим.
– А я и не предполагал, что тебя это может беспокоить, думал, такие вещи сваливаются только на наши головы,
– По тысяче причин. – Грант явно хотел положить конец неприятной для него беседе.
– Например?
– Например, мы с ней не подходим друг другу. Я боюсь, что это закончится так же, как у тебя с Лидией.
– Ну, это вряд ли, – возразил Дерек, – если только она не воплощение вселенского зла. – Не обращая внимания на хмурый взгляд брата, он продолжил: – Николь попала в точку: девушка – само очарование, и ты не можешь оторвать от нее глаз.
Грант нехотя кивнул:
– Да, это правда. Но она отнюдь не та женщина, на которой я хотел бы жениться. Мне нужна добропорядочная английская невеста, менее... – Он сделал паузу, подбирая определение. Менее что? Общительная? Но ему это в ней скорее нравилось. Менее откровенная? Он все больше к этому привыкал и не стал бы этого менять. Не такая самонадеянная? Нет, ему это тоже нравилось. – Просто мне нужен кто-то более постоянный и скромный, – сказал он, наконец. – И помимо всего прочего – более предсказуемый.
– И на чем же основано такое превратное представление о женщинах?
Грант вскочил на ноги.
– На примере моих братьев! Ваша жизнь пострадала из-за женщины, а для Уильяма она закончилась.
– Уильям сам ее закончил, потому что пил слишком много, да к тому же дрался на дуэли, когда был пьян.
– Он дрался из-за женщины.
Дерек покачал головой.
– Виной тому его гордыня и неуемность. Он должен был окоротить себя. Что касается меня, мне тоже следовало вести себя по-другому.
– То и другое было бы надругательством над самолюбием. – Грант приложил палец к подбородку. – Ты спрашиваешь о Виктории и о том, что меня в ней так беспокоит? Видишь ли, ей только кажется, что она меня хочет, потому что я первый мужчина, увидев которого она почувствовала себя женщиной. Что, если позже она встретит другого и захочет его больше, чем меня?
– Это может случиться с любым браком, – настаивал Дерек. – Я ведь вижу – она не сводит с тебя глаз. И я уверен, что это больше, чем просто влюбленность. Кстати, разве она не была несколько месяцев рядом с Йеном? Некоторые женщины по каким-то причинам не могут устоять перед ним. Виктория устояла. Так что твоя теория дает трещину.
– Они с Йеном в течение всего плавания были вместе, но вели себя как два проказника-подростка, как брат с сестрой. Их отношения не были романтическими.
– Ну вот видишь...
– Это ничего не меняет. Виктория, по сути, была лишена детства. Она потеряла родителей. У нее не было возможности встречаться с молодыми людьми, которые бы за ней ухаживали. Неужели теперь я буду ее обкрадывать? Кроме того, она ясно сказала мне, что хочет проверить себя... с другими мужчинами. Пойми, если я женюсь на ней, я уже никогда не разведусь. Но я не хочу просыпаться каждое утро, зная, что эта женитьба –
– Но есть нечто, что может воспрепятствовать твоей женитьбе на воображаемом эталоне, – не сдавался Дерек.
Грант вопросительно поднял брови.
– Ты любишь Викторию!
Тори села перед туалетным столиком и, бросая мрачные взгляды в зеркало, стала расчесывать волосы. Когда она налегла на щетку, продергивая ее сквозь волосы, послышался легкий стук в дверь.
– Вы не спите? – спросила Николь.
Тори заколебалась, но в конце концов все же отозвалась:
– Я не сплю, входите.
Едва Николь вошла в комнату, как тут же непринужденно, как будто они были давними подругами, попросила у Тори позволения уложить ей волосы. Захватывая пряди, она расчесывала их, произнося при этом какие-то успокаивающие слова. Затем она внезапно спросила:
– И как давно вы любите Гранта?
Тори недоуменно посмотрела на Николь. Но стоило ли так уж удивляться вопросу? Ее любовь к Гранту так сильна, что прямо рвется наружу – так почему другие не могут это почувствовать? Она пожала плечами, как будто ее спрашивали о чем-то незначительном, и сказала уклончиво:
– Дело совсем не в этом, а в том, что Грант не отвечает на мои чувства.
– Я думаю, он ответил. – Николь быстрее заработала щеткой.
– В любом случае это мало что меняет. Грант находит меня физически привлекательной, но ему не нравится, как я себя веду.
– Почему вы так думаете?
– Потому что я слышала, как он это говорил.
Николь состроила гримасу и пробормотала:
– Ну и дурень этот Грант! – Она подвинулась ближе и взяла Тори за руку. – Я никогда не видела, чтобы он так смотрел на кого-нибудь. Определенно Грант любит вас.
Тори покачала головой:
– Если б только вы были правы...
– Вот увидите, дайте только ему время. А сейчас поспите немного. – Николь похлопала ее по руке и встала.
Когда она ушла, Тори устало плюхнулась на свою новую постель и тупо уставилась в узорчатый потолок. Вопреки пожеланиям Николь сон не шел. Тело ее будто протестовало против мягкого ложа. Или причиной тому были ее неугомонные мысли о том, как много изменилось в ее жизни за последние несколько месяцев? В конце концов она все-таки задремала в своей чудесной комнате, но и во сне ее не оставляли размышления о Гранте. Где он сейчас и спится ли ему лучше, чем ей?
Свой первый полный день в Уайтстоуне они с Кэмми провели в праздности. Выйдя к завтраку, Тори принесла извинения Дереку и Николь за то, что Кэмми все еще не встала.
Поглощая закуски, Тори незаметно наблюдала за супругами. Она заметила, как Дерек бросает на своею жену долгие взгляды, заставляя ее краснеть и кусать губу. Невольно Тори пришла к заключению, что они были влюбленной парой. Она вспомнила своих родителей: они держались за руки, радовались и обменивались тайными улыбками, считая, что другие этого не замечают. Ей всегда хотелось знать, были ли у кого-нибудь еще такие же отношения, как у ее родителей. Она разделила страсть с Грантом, но между ними никогда не было ни улыбок, ни шуток.