Цена ошибки - любовь
Шрифт:
— Сучка драная, — рычал Миша, захлебываясь злыми слезами. — Я устрою тебе, я устрою…
Глава 8. Камень за пазухой
Остаток праздников прошел словно в тумане. Постоянно звонил Мишка, но Саша просто выключила телефон и отвернулась от всего мира, свернувшись в комочек на своем стареньком продавленном диване, укрывалась с головой шерстяным пледом и лежала так без движения. Мама спрашивала тревожно о чем-то, но Саша отмахивалась от нее, и та, не получив ответа на свои вопросы, оставила дочь в покое.
Что делать теперь?
От воспоминаний о последнем свидании с Яном, о его жадности и нетерпеливости, она начинала постанывать, сворачиваясь в клубочек, подтягивая колени к груди. Господи, что он вытворял, что он делал! Под ним она забывала все и принимала его с бесстыдством, шепча абсолютно безбашенные откровенные признания, и казалось — он нарочно выбивает из ее губ эти горячие слова и наслаждается ими.
Трусиха!
Правильно ли она сделала, что убежала? Что было бы потом, если бы она не ушла, когда он вернулся бы из ванной? Оделся и ушел, с улыбкой сказав какие-нибудь банальные слова типа "встретимся еще?" или присоединился к ней, обнял, прижал к себе?
Впрочем, что сейчас гадать… не будет никакого "потом"…
Трусиха!
Саша только сейчас отчетливо поняла, что Ян был прав: она отчаянно боялась. Отчаянно боялась этой дежурной фразы, этого безликого и гадкого "встретимся еще", этого обязательного успокаивающего вранья, которым отделываются те, кто больше встречаться не планирует точно. Этого и своего нескончаемого ожидания после. Безрезультатного ожидания того, когда же наступит это "встретимся".
Боялась, что выйдет после праздников на работу и снова столкнется с ним, боялась, что он поманит пальцем, и она побежит, забудет обо всем — о своем стыде перед подругой, о своем страхе, и снова отдастся ему, а потом настанет то самое бесцельное выматывающее ожидание следующего раза — когда он захочет… Боялась стать игрушкой, рабыней своих желаний и его прихоти. Боялась неминуемой боли, которую испытала бы, глядя, как Ян проходит мимо и не обращает на нее внимание, заигрывает с другой.
Надо уволиться.
Решение пришло мгновенно, яркой вспышкой загорелось в голове, и сразу стало спокойно и пусто. Подать заявление и пусть все горит синим пламенем. Уйти, оставить эту ситуацию позади, никогда не видеть и не вспоминать…
На работу Саша шла как на Голгофу, но все же решительно, гордо подняв голову.
Лилька, как всегда безупречно одетая, с уложенными в замысловатую прическу белокурыми кудрями, была весела и щебетала, как птичка, даже не обернувшись на звук открываемой двери. На ее столе, как и всегда, стояла дымящаяся чашка с кофе, лежала распечатанная шоколадка, сама Лиля болтала без умолку с посетителями на темы, совершенно не касающиеся работы.
Саша прошла на свое место, шлепнула сумкой о стол. Лиля продолжила флирт, никак не реагируя на присутствие бывшей подруги. Саша выдохнула; она ожидала от нее каких-то колких слов, презрительных взглядов, жгущих раскаленнным железом, но всего этого не было. Она словно перестала существовать для Лили.
Не откладывая дела в долгий ящик, Саша уселась на рабочее место, включила компьютер. Распечатать заявление прямо здесь и сейчас! Подписать и отнести Яну… Яну Павловичу. Бросить ему на стол и уйти домой.
Зашумел разогревающийся принтер, Лиля отвлеклась от своей болтовни и бросила на Сашу быстрый взгляд, как той показалось — полный удивления. Заявление "по собственному" вылезло из черной щели принтера, выглядя издевательски, как высунутый язык. Саша, почти не читая, черкнула небрежную роспись, поставила сегодняшнее число и, поспешно поднявшись, вышла из кабинета, провожаемая удивленным взглядом Лили.
Обычно, до этого Нового года, она ни за что не осмелилась бы сама прийти в кабинет генерального. Его приемная, полумрак в его рабочей зоне всегда действовал на Сашу угнетающе. Секретарь — не красавица-блондинка с бюстом не меньше третьего размера, а худощавая, желчного вида тетка с мышиными маленькими глазами, — при сашином появлении подскочила со своего места, поджав тонкие губы, боком, как краб, выбираясь из-за своего стола.
— Куда?! — крикнула она. — Куда?! Нельзя! По записи!
Но Саша даже не думала останавливаться, дерзко показав ей средний палец и рванув дверь на себя.
Она думала — будет легче. Так же легко, как пять минут провести в одной комнате с Лилей, которая не обратила на нее внимания, словно Саша была пустым местом. Яростно захлопнув за собой дверь, прямо перед носом у верещащей секретарши, Саша обернулась, сделала пару шагов по направлению к столу директора, и… встала, замерла, словно ее боевой запал мгновенно кончился.
У стола, скрестив руки на груди и чуть опершись бедром о блестящую столешню, стоял не директор — Ян. Не генеральный, далекий и отстраненный человек, а Ян. Тот, что целовал и ласкал ее до хриплых стонов, до задыхающихся криков. Стоял и с интересом смотрел на нее, и Саше стало неловко в ее поношенных джинсах, в старом растянутом свитере, который она надела поутру, не собираясь задерживаться на работе дольше получаса.
— Ян Павлович, — секретарь распахнула дверь и ввалилась в его кабинет вслед за Сашей, — я не успела…
— Ничего, — ответил Ян буднично, спокойно глянув на секретаря. — Все хорошо, можете идти. А вы, — он выдвинул из-за конференц-стола стул и предложил его оробевшей Саше, — присаживайтесь. Слушаю вас.
Секретарь, красная от гнева, скрылась за дверью а Саша, вздрогнув, метнулась к столу Яна, бросила поверх каких-то документов свое заявление и тотчас же послушно вернулась обратно, уселась на предложенный стул, сложив на коленях руки и опустив взгляд.
Не смотреть, не смотреть…
Не смотреть на его руки, которыми он так бережно и нежно гладил ее, не смотреть в его лицо… Оно было очень спокойным, ни единой эмоции на нем не выписалось, словно все то, что произошло на Новый год, Саше приснилось. Ни улыбки, ни теплого взгляда — ничего. И от этого холодного равнодушия ей стало еще страшнее.