Цена ошибки
Шрифт:
– Мне всегда будет больно, – согласно кивнула я, – Так же как и тебе. Бывает, что некоторые шрамы настолько глубокие, что их невозможно залечить до конца, их просто лучше не касаться. – Внезапно я кое-что вспомнила и решила перевести наш разговор в более безопасную плоскость. – Клим увел у тебя Лею?
– Да, – улыбнулся Гордей. – Ой, это было тысячу лет назад.
– И вы все равно смогли остаться друзьями? – В замешательстве спросила я.
– Конечно! – С жаром воскликнул он. – Клим мне как брат, ты не представляешь, сколько раз мы спасали жизни друг другу там, на заданиях. – Машина плавно остановилась на светофоре, и
Я снова горько покачала головой:
– Нет, с подругами как-то не сложилось… Зато, у меня есть друг еще со школы!
– Друг? – Переспросил Гордей, трогаясь в потоке машин.
– Да, – согласно кивнула я и улыбнулась. – Валентин. Сейчас я работаю в его фирме, куда сбежала отсюда 4 года назад. Правда был длительный период, когда мы мало общались, но он всегда оставался самым близким и преданным человеком для меня.
– Я не верю… – вдруг сказал Гордей усмехнувшись.
– Не веришь во что? – Удивленно глядя на него, спросила я.
– В дружбу между мужчиной и женщиной.
– Почему? – Снова полюбопытствовала я.
– Потому что мы все равно будем рассматривать такого «друга» как объект сексуального влечения. – С задорной улыбкой пояснил он. – Спорим, Валентин тайно влюблен в тебя?
Я немного смутилась.
– Он был в меня влюблен в школе. – Нехотя призналась я.
– Он женат?
– Нет.
– Постоянная подружка?
– Кажется, нет.
Гордей снова взглянул на меня и лукаво улыбнулся:
– Поздравляю! Он до сих пор тебя любит и хочет стать твоим «Валентином»!
– Гордей, не мели чепухи! – Рассердилась я. – Прошло больше 10 лет…
– Разве есть, какие-то временные рамки для чувств? – Спросил он, подъезжая к моему дому. – Любовь и ненависть, слишком сильные эмоции. С годами они, конечно, могут остыть, но ведь могут и окрепнуть.
– Да-а-а, – протянула я, – Пожалуй, ты прав. До завтра. – Попрощалась я и покинула автомобиль, зашагав к своему дому.
Пока я шла по тротуару, мое внимание привлекли качели на площадке перед подъездом, такие же, как в детстве: с мягким кожаным сидением и на толстых серебристых цепочках. Ноги сами собой понесли меня к ним и я, испытывая какой-то непонятный трепет, села, закинув маленькую сумочку за спину и взявшись ладонями за холодный металл. Я слегка раскачалась, чувствуя, как моя юбка касается щиколоток, играя на ветру.
– Решила вспомнить детство? – Раздался голос Гордея сбоку от меня. Я так погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как он подошел.
– Да, я любила качели. – Согласно кивнула я, давая им остановиться. – Почему не уехал домой? – Спросила я, поднимая на него глаза.
Гордей присел на такие же качели рядом:
– Побоялся оставлять тебя здесь одну, – тихо признался он. – Ты была такая задумчивая, что даже не заметила, как я подошел к тебе. А ведь это мог оказаться и не я.
Я усмехнулась:
– Я не заметила тебя, потому что ты передвигаешься абсолютно бесшумно. Вас этому обучали?
– В том числе… – размыто ответил он. – На участке, где был родительский дом, рос старый вяз, ствол уже тогда был огромный, что я не мог его обхватить. Отец закрепил на нем такие же качели. Но только сильно раскачаться не удавалось, уж больно много веток, а мама не дала ему спилить лишние. Зато его крона спасала от зноя в жару, от дождя в ненастье, а как же было здорово потихоньку качаться там, когда начинался листопад…
– А что с твоим папой? – Поинтересовалась я, разглядывая его задумчивый профиль.
– С папой? – Удивленно переспросил Гордей, и я снова кивнула. – С ним все хорошо. Мои родители очень рано поженились, им было по 19 лет, и родили меня. А к 25 годам мама и папа поняли, что их чувства угасли, не удалось им переродиться во что-то более глубокое. Они были молоды и просто отпустили друг друга, сохранив очень теплые и дружеские отношения. У отца вскоре появилась новая семья, в которой, у него родилась моя сводная сестра – Злата. Мама позже тоже встретила свою истинную судьбу – отчима. Моя мачеха любила и любит меня как родного, и мама так же тепло относилась к дочке отца, словно она родная. Папа всегда брал меня во все поездки: на море, в лес, на сплавы. Никогда не было чувства, что я чужой в их семье. Мама порой тоже забирала Злату к нам на выходные или каникулы, и мы вместе ездили в кино, за город, да хоть куда. Никто не понимал их – многие даже осуждали, типа живут «большой Шведской семьей», но родители и их спутники лишь смеялись над этим и продолжали дружить между собой и воспитывать нас вместе.
– Ничего себе… – Пробормотала я.
– Я так понял, что у тебя с отцом довольно напряженные отношения?
Я резко вскинула голову и заглянула в его лицо.
– Прости, я невольно услышал ваш короткий разговор тогда… – Как бы оправдываясь, сказал он.
– Да, – твердо ответила я. – Мы и раньше не очень-то ладили, но потом отношения расклеились совсем. Он страшный человек. Тиран до мозга костей. Я заплатила непомерно высокую цену, за то, чтобы освободиться от них обоих, а вот моя мама живет с ним до сих пор. – Я замолчала, погружаясь в свои невеселые воспоминания.
– От них двоих, это от отца и Назара?
– Да. – Согласилась я. – Но не переживай, для Назара слишком дорога его деловая репутация. Это он человек дерьмовый, но как юрист просто асс. Так что Климу повезло, Назар быстро все поправит.
– Я не переживаю за фирму друга… Видно было на сколько он неприятен тебе.
– Эй, Гордей, я, между прочим, профи, – улыбнулась ему я. – И на работе меня тоже сложно назвать приятным человеком! Так что, возможно, на этот раз ему даже больше не повезло, чем мне. – Я поежилась, на город уже опускалась ночная прохлада. – Пойду-ка я домой, что-то становится зябко. Спокойной ночи, Гордей.
– Да, – рассеянно ответил он, продолжая слегка раскачиваться, не отрывая ног от земли. – Доброй ночи. Завтра в 8.15!
Войдя в квартиру, я прошла в свою спальню, чтобы переодеться, и подошла к окну, чтобы запустить свежего воздуха для лучшего сна. Отдернув легкий тюль, я открыла створку настежь и заметила, что Гордей все еще сидит там, где я с ним попрощалась. Квартира находилась на 5-ом этаже, но я с уверенностью могла сказать, что он смотрит в мои окна. И словно в подтверждение моей догадки, он поднял руку и помахал мне, а потом дошел до своей машины и неспешно выехал со двора.