Цена посвящения: Время Зверя
Шрифт:
Оранжевоволосая указала на стенд, занимавший всю стену над ее монитором. На стенд Иван Васильевич лепил магнитами лучшие обложки. Получилась выставка личных достижений, пример для ученицы и образцы для бестолковых клиентов.
Глеб осекся, вдруг осознав, чьи слова он процитировал.
С обложки майского номера на него смотрел Матоянц. Отчим Карины, как всегда, выглядел сосредоточенным и уверенным в себе. И абсолютно не подозревал, какая смерть ждет его через четыре месяца.
Глеб
Еще одна игра за собственные деньги. Но на этот раз всерьез и на серьезные ставки.
В отдельном отсеке, отгороженном бронированной дверью и звуконепроницаемой стеной от бестолковой суеты общего зала, находился «мозговой центр» агентства. По сути, он и был пиар-агентством, остальное — мишура для заказчиков и налоговой инспекции.
В четырех кабинетах размещались службы контрразведки, разведки, аналитический отдел и служба стратегического планирования. Все, как в нормальной спецслужбе уважающего себя государства. Только без раздутых штатов, бюрократии и интриг. По одному куратору с двумя помощниками на каждое направление и право использовать любые ресурсы, лишь бы выгорело дело.
Глеб стряхнул с себя маску демократически настроенного и прогрессивно мыслящего начальника-технократа. И стал тем, кем любил быть, — охотником на двуногих.
Он без стука распахнул первую дверь. Встал на пороге. Вдавил взглядом обратно в кресло приставшего было начальника службы безопасности. Молчал и не без удовольствия следил, как с лица еще минуту назад столь уверенного в себе человека стекает удивление и медленно серой отечностью проступает тревога. А потом — страх. Липкий его запах Глеб почувствовал на расстоянии.
Глеб захлопнул дверь, сделал три бесшумных шага к столу.
— Сергей Дмитриевич, раздолбай на входе докладывает мне, что происшествий не случилось. А в офисе у кое-кого вот-вот начнется ломка!
Сергей Дмитриевич нервно дрогнул губами.
— Я же предупреждал, Глеб Павлович, такой гадюшник под боком! Наши на этих обкуренных лабухов насмотрятся, а потом…
Глеб посмотрел ему в глаза, и Сергей Дмитриевич осекся.
Глеб перегнулся через стол, нажал кнопку селектора.
— Любовь Викторовна, добрый день. У нас деньги есть? — спросил он добродушно-игривым тоном.
Из динамика раздался хохоток полной жизнерадостной женщины.
— Денег нет и не будет! — выдала она дежурный ответ. — Добрый день, Глеб Павлович.
— И тем не менее через полчаса выплатите Эдельману двести долларов на представительские расходы, — распорядился Глеб.
— Глеб Павлович, он свой фонд давно выскреб до донышка! — взмолилась бухгалтер.
— Потому что работает лучше всех. У
Глеб оторвал палец от кнопки, им же, острым и твердым, нацелился на переносье Сергея Дмитриевича.
— Когда этот засранец выскочит за дозой, пустишь за ним «хвост». Засечешь контакт. Барыгу сегодня же сдать ментам.
Сергей Дмитриевич с готовностью кивнул.
— Сделаем. А с Шуриком Эдельманом что делать? Может, по почкам? Для профилактики.
Глеб сузил глаза.
— По голове, — отчетливо прошептал он. — Чтобы вылетело все, что он за два года здесь узнал.
Прочитав немой вопрос в глазах Сергея Дмитриевича, Глеб отрицательно повел головой.
— Сделай из него растение — и хватит. Три дня на исполнение. Вопрос закрыт.
Не попрощавшись, Глеб вышел в коридор.
Табличек на дверях не было за ненадобностью. Свои и так знали, где кто сидит. А чужих сюда не пускали.
Глеб коротко постучал и распахнул дверь в кабинет аналитиков.
Альберт Семенович оторвал взгляд от пасьянса из карточек, разложенных на столе. Молча, кивком, поприветствовал.
Был он человеком в летах, невзрачным и нелюдимым. Но светлее головы, чем у него, Глеб еще не встречал. Мозг Альберта Семеновича легко справлялся с объемом работы, непосильным для коллективного разума оперативно-аналитического управления КГБ. И главное, работал куда качественнее. Свои его прозвали Альбертом Вторым, в память об Альберте Первом — Эйнштейне. И хотя буйной седой шевелюры не имел и атомных бомб не разрабатывал, Альберт Семенович кличку принял как должное.
— Где народ? — Глеб указал на три пустующих кресла.
— В «поле». Услал, мозги проветрить, — ответил Альберт Семенович. — В «Горбачев-фонде» какая-то конференция, пусть покрутятся, не помешает.
— Не слишком им много свободы даете?
— Только делу польза. Эта субстанция быстро прокисает, если ученый варится в собственном соку. — Он постучал по высокому морщинистому лбу.
Глеб сел в свободное кресло, расслабившись, вытянул ноги. Отчетливо произнес всего одно слово:
— Матоянц.
По отечному лицу Альберта Семеновича пробежала тень.
— Никаких подвижек, — после паузы ответил он.
— Может быть, проворонили? — спросил Глеб.
— Пока справляемся. — Альберт Семенович приложил палец к одной из карточек, лежавших перед ним. — Наши даже засекли передачу «Кондпетролем» акций компании, аффилированной в структуру Матоянца. Но это — «шум». Отдали за старые долги в пакете с другими, более ценными. О реальной атаке на наследство Матоянца пока нет даже речи. — Он замялся. Поднял глаза старого сенбернара на Глеба. — Извините, Глеб Павлович, я не совсем в курсе, насколько мы включены в его проект «Водолей»?