Цена соблазна
Шрифт:
Но Майя ничего продавать не стала.
Вместо этого с легкостью поступила в Художественную Академию и принялась зарабатывать, как могла. Устроилась уборщицей в роддом на полставки, хваталась за любую возможность подзаработать на оформлении витрин, расписывала стены в кафе и ресторанах, радуясь, когда удавалось за бесценок продать хоть что-то из своих картин.
Это было сложное время, но она справилась.
– Хороша! – заявила ей Мария Викторовна, старшая акушерка Первого Городского Роддома, в котором Майя много лет подряд самозабвенно натирала полы.
Пожилая женщина отстранилась, разглядывая Майю с ног до головы. Мазнула взглядом по закругленным носам туфель на высоких каблуках, закрытому спереди, но с открытой спиной черному платью, которое Майя долго и придирчиво выбирала перед зеркалом. Дошла до обманчиво-простой прически, на создание которой ушло более часа – распущенным, вытянутым до середины и подкрученным на концах белокурым локонам, спадавшим почти до бедер.
– Красавица! – вынесла вердикт бывшая начальница.
Обнялись, и Майя наклонилась – каблуки были внушительных размеров, – чтобы коснуться губами морщинистой щеки Марины Викторовны. Затем та подхватила Майю под руку, и они прошлись по галерее. Марина Викторовна оценила «Домино», возле которого толпился народ; надолго остановилась возле «Заката».
– Значит, выбилась в люди, – кивнула одобрительно. – Молодец, девочка! Настоящий борец.
На это Майя хотела ответить, что у нее просто не было другого выхода.
Но промолчала.
Ей казалось, что жизненные трудности достаточно ее закалили. Перетерли, перемололи на своих жерновах, отсекая все лишнее. Остался лишь титановый стержень, на который она «насадила» то, что посчитала нужным взять в новую жизнь – уверенность в своих силах, любовь к сыну и желание выжить любой ценой.
– А где же Никитка? – спохватилась Мария Викторовна, закрутила головой. – Где мой крестник?
Она и принимала роды. Не сказать, что простые, но в конце концов все обошлось.
Иногда старая акушерка хвалилась, что держала на руках почти половину Н-ска.
– Во-он там, со своей няней! – Ее сын чуть в стороне на бойком испанском досказывал Орелии, что в маминых картинах явно чего-то не хватает. Майя частенько рисовала прибалтийские пейзажи, на которые он бы добавил Трансформеров или высадку монстров на пустынный морской пляж. – Привезла, чтобы показать родину.
– Хороший мальчонка, – улыбнулась акушерка. – Похоже, в папу пошел! – и Майя поймала на себе очередной цепкий, оценивающий взгляд.
Майя была светленькой и худенькой, с большими синими глазами, роста среднего, если скинуть высоченные каблуки. Никитка же в свои пять с половиной лет обещал стать высоким и крепким. Был он смугл, черноволос и сероглаз, с резкими, уверенными чертами лица – совсем в другую породу.
– Познакомить? – спросила Майя. Собиралась было подозвать няню, которую захватила из Испании, но Марина Викторовна покачала головой.
– Не стоит, Майечка! Пойду-ка я… Пройдусь еще немного, а потом на работу. Поздно уже, смена у меня в ночь. Но ты забегай, чайку попьем, поболтаем о нашем, о девичьем. В среду и четверг буду днем, так что заходи!
– Обязательно, – пообещала Майя.
Попрощались.
Только проводила Марину Викторовну, как к ней беззвучно подошел Пабло – ее менеджер, друг и наставник, без которого жизнь Майи пошла бы совсем не так. Коснулся локтя, поманив за собой в небольшой закуток, подальше от людских глаз. И тут же зашептал на ухо, что дела складываются очень хорошо. Тот самый покупатель, которого он долго и планомерно окучивал еще в Барселоне, готов внести круглую сумму.
Это означало, что по окончании выставки большая часть из картин украсит роскошные стены пятизвездочных отелей по всему Прибалтийскому побережью.
Майя довольно кивнула. Все складывалось даже лучше, чем она предполагала. Насколько – станет ясно к концу выставки, но эта сделка не только покроет расходы на поездку, но и позволит ей отложить приятную сумму на банковский счет. Кредит за студию в Барселоне она давно уже выплатила, теперь можно подумать и о Никиткином будущем.
Сын растет быстро, не успеешь оглянуться, как придется подыскивать ему университет. Возможно, он даже пойдет по ее стопам, потому что рисовать любил чуть ли не с рождения. Но куда больше Никите нравились машины – совсем как его отцу – и их небольшая квартира в центре Барселоны была завалена четырехколесными игрушками.
Но от мыслей о Никите и его, несомненно, блестящем будущем пришлось отвлечься, потому что снова распахнулись стеклянные, с вензелями «Пегаса», двери, впуская в галерею ее единственную Н-скую подругу, с которой они общались еще со школы.
Элька сразу же ее заприметила. Помахав, двинулась навстречу по ковровой дорожке, переставляя длиннющие ноги на высоченных каблуках. Покачивала узкими бедрами, как магнит притягивая взгляды окружающих.
В школе Эльвира Ветлицкая была признанной королевой красоты – даже выиграла этот конкурс в выпускном классе, – и с той поры ничего не изменилось. Вот и сейчас, по прошествии почти десятилетия после их выпуска, она все так же оставалась сокрушительно хороша. Точеную фигурку облегало короткое, полупрозрачное черное платье, которое куда больше подошло бы для ночного клуба, чем для посещения картинной галереи. Иссиня-черные волосы спадали до лопаток, темные стрелки выделяли ярко-синие глаза, кроваво-красная помада на губах казалась ударом ножа убийцы.
Глядя на нее, тараканы, от которых Майя почти избавилась в Испании, зашевелились, выползая из своих щелей.
Вот еще! – сказала она себе строго. Я и не подумаю нас сравнивать – слишком уж мы разные! Эльке всегда нравилось привлекать к себе внимание – подруга шла по жизни с уверенной раскованностью той, кто знает себе цену.
Майя же себе цену не знала – кроме той, которую были готовы платить за ее картины, – и все школьные годы уверенно пребывала в Элькиной тени. Впрочем, в то время это ее мало волновало – она привычно витала в облаках, рисуя то в своем заветном блокноте, который всегда был при ней, то в тетрадях, а даже, случалось, и в учебниках, за что ей серьезно попадало от преподавателей. Но при этом старательно училась, и Элька таскала ее за собой, словно вещь, у которой в любой момент можно списать домашнюю работу.
– Давно не виделись!
Не виделись они как раз те самые шесть лет.
Подруга окинула ее оценивающим взглядом. Красивое Элькино лицо вытянулось, когда она уставилась на Майино черное платье с открытой спиной.
– Диор или Валентино? – спросила ревниво.
– Диор, – призналась Майя.
– Туфли?! – еще один испытующий взгляд.
– Маноло Бланик.
– Неплохо, Самойлова! Тебе явно пошел на пользу испанский берег, – усмехнулась Элька.
Нервно потянулась к сумке, выловила пачку сигарет с тонким фильтром. Хищные, накрашенные губы приоткрылись, но Майя все же успела ее остановить.