Цена страха
Шрифт:
– Нет, я не призрак. Но можешь считать меня призраком, если хочешь. Ты же всё равно смерти искала. Если бы умерла здесь, наверняка бродила бы призраком по этому пляжу. Вечно.
– Оставь меня. Я хочу умереть. Но не сумасшедшей. Я хочу умереть добровольно. В полной ясности ума.
Голос Виктории окреп и звучал всё увереннее. Поразительное дело, но о боли она совсем забыла.
Или это чудодейственное лекарство помогло?
– Хм. И это твоё состояние сознания ты считаешь нормальным? Полный депрессняк и попытка самоубийства? По-твоему,
– Я далеко не лучшая. Я неудачница, и жизнь моя не имеет смысла. К чему топтать землю, мешать людям?
Лунный свет в глазах девушки усилился и приобрёл звёздную яркость.
– Вот так ты рассуждаешь о собственной жизни? О положенных тебе испытаниях? О своих достижениях и успехах?
– Достижениях?! – ярость в долю секунды растворила в себе боль и страх. Сжав кулаки, Виктория вонзила их в плотный песок. – Успехах?! Да я провалила всю свою жизнь! Полное фиаско везде, куда ни посмотри! Три высших образования, но я не нашла себя ни в одной профессии, и моё последнее место работы – уборщица в ночном клубе! Уборщица!!! Я, с отличием окончившая юрфак и консерваторию! И профессиональное знание психологии не помогло понять себя! Нет семьи! Я никогда никого не любила! У меня нет детей! Я не дала шанса родиться моему единственному ребёнку, убив его на раннем сроке, потому что мужчина предал меня! Я не заслуживаю жизни! Я хочу умереть!!!
Ярость схлынула, прибойная волна с тихим шелестом ушла обратно в море. Холодный лик луны смотрел на Викторию через глаза таинственной незнакомки.
Опустошённая, она парила в сиянии этого удивительного взгляда, постепенно погружаясь в него.
В какой-то момент взгляд девушки стал для Виктории целым миром.
Исчезли море и пляж, стихли шум волн и шёпот ветра.
Переливы чудесной музыки приняли Викторию в объятия тончайших вибраций.
Музыка исходила из неисчислимого множества ярких звёзд, кружившихся в тёплом золотом свете.
Миллионы солнц царственно полыхали в эпицентре мистического танца космоса.
Чья-то рука ласково коснулась её щеки.
Вздрогнув, Виктория моргнула и вновь оказалась на тихо дышащем морском берегу.
Рука незнакомки легла на плечо, и в этом незамысловатом жесте было столько любви и понимания, что слёзы сами собой закапали на холодный песок.
Но и сквозь затуманенные болью глаза Виктория прекрасно видела и главное – осознавала: взгляд девушки источал теперь не равнодушный лунный, но живительный солнечный свет.
Голос исходил из глубины солнечного жара.
Губы девушки оставались сомкнутыми в лёгкой улыбке.
– Ради чего ты бы умерла на самом деле? За что отдала бы свою жизнь без раздумий и колебаний, но с радостью и любовью?
Ответ родился в сердце мгновенным откликом на призыв благодатного светила.
– За жизнь моего ребёнка.
– Это так. Отдай мне твой наибольший страх, и однажды нерождённое дитя обретёт счастливую мать.
Не разжимая губ, Виктория вымолвила душой:
– Я согласна.
Солнечный свет погас, и ночь накинула на неё покрывало звёздного неба.
Море успокаивающе шелестело за спиной.
Пауза абсолютного покоя, в котором восстанавливалась измученная душа, вдруг канула в небытие.
Падающей звездой мысль пронеслась на периферии сознания: «А какой же страх я отдала незнакомке?»
Произнесённые вслух слова заставили Викторию подпрыгнуть:
– Больше всего на свете я боюсь не научиться любить.
Глава 4
Террорист
Самолёт тряхнуло с такой силой, что стоящие на столиках тарелки со снедью и чашки с горячим кофе подбросило высоко в воздух.
Багажные полки распахнулись, и на головы обожжённым и обсыпанным едой пассажирам вывалились пакеты и саквояжи.
Вопли и стоны смешались с призывами бортпроводников сохранять спокойствие.
– Мы пролетаем зону повышенной турбулентности!
Крики о помощи заглушали технический усилитель голоса.
Бросив микрофон, и этот стюард кинулся помогать пострадавшим.
Олжасу казалось, что это его состояние нервной трясучки передалось железной птице.
До турбулентной атаки он уже шесть раз сбегал в туалетную кабинку, а полёт длился всего час. Попытки почитать прессу ничего не дали. Что и неудивительно.
Ну как можно отвлечься от осознания своей скорой смерти!
Он должен это сделать.
Он должен заставить мир измениться.
Он должен…
Чёрт, да он всем вокруг должен!
Пора расправиться с неуместным страхом.
Там, за чертой, его ждёт обещанная награда.
Там он окажется в мире, полном удовольствий и развлечений.
И навсегда оставит на этой бренной земле всё её постылое несовершенство.
Нельзя затягивать.
Невозможно отложить неизбежное.
Он и так пропустил все сроки.
Самолёт надлежало взорвать полчаса назад. Если они заподозрят его в трусости, то…
Нет, лучше об этом не думать.
Он вообще сейчас не о том думает.
Стиснув голову кулаками, Олжас застонал.
К нему тотчас подскочила услужливая стюардесса с аптечкой в руках. Олжас меланхолично наблюдал за её суетливыми манипуляциями.
Да, он пил только холодную воду, но сейчас, облитый из-за жёсткой тряски, не замечал противной мокроты брюк.
Он вообще почти не чувствовал своего тела.
Словно душа давно покинула и уже забыла некогда бывшую ей оболочкой смертную плоть.
– У вас идет кровь… – испуганный голос бортпроводницы вернул Олжаса в земную реальность.
Белоснежным бинтом, жадно вбиравшим в себя алую жидкость, она безуспешно пыталась остановить истечение жизни из его головы, оцарапанной свалившейся сверху чьей-то тяжёлой коробкой.