Цена страсти
Шрифт:
Народ хохотал, отпуская шуточки ниже пояса. Помешкав, я вернулась к столу, рухнула на ближайший свободный стул. Может, все смеялись из-за конкурса, но мне казалось, что надо мной. И чувствовала я себя почему-то опозоренной.
Затем плеснула себе в стакан сока. Сок неожиданно оказался вином, похожим по вкусу на подкисший арбуз. Я с трудом сделала несколько мелких глотков, и то лишь потому, что пить хотелось нестерпимо, а на столах, кроме вина, была только водка.
Вновь обвела столовую глазами – Миша
Ушёл? Ну и пусть, так дышать свободнее.
Затем достала из сумочки сотовый, но звонить в таком гвалте было невозможно, поэтому просто набила ему эсэмэску: «Миша, ты где?».
Миша не отвечал.
Напротив и наискосок от меня сидела Алёнка Стародубцева, тоже из нашей группы. Я бы не назвала нас близкими подругами, но, во всяком случае, мы хорошо общаемся. Она немножко сноб, потому что из обеспеченной и интеллигентной семьи, но в целом милая.
Я обошла стол и подсела к ней.
– Ты Мишу не видела? – спросила.
Она наморщила лоб.
– Нууу… на регистрации он точно был. Передо мной стоял. А тут тоже вроде пару раз мелькал в самом начале. А тебя почему не было в загсе?
– Так получилось, – пожала я плечами.
Под ложечкой отчего-то неприятно засвербело. И никак не получалось отогнать это неясное, но навязчивое ощущение. Всё дело в Мише, сообразила я наконец. Он не хватился меня ни на регистрации, ни здесь. Не позвонил, не написал, как будто не заметил, что меня нет, хотя должна быть. Это вдруг обидело и расстроило.
– Ой, ничего не потеряла, – махнула рукой Алёнка, по-своему истолковав мой скисший вид. – Мы там как самые нищеброды, если честно, были. Даже не фотались, ну вот только кто на телефоны снимал и всё. А у других прямо настоящие операторы с такими бандурами на плече ходили, каждый шаг снимали. Про банкетный зал вообще молчу, у нас даже шампусика не было. Быстро расписались и отчалили. Притом другие все приезжали-уезжали на лимузинах, меринах, ну или просто на иномарках, но таких… приличных. И только наши – на чьей-то раздолбаной Ладе прикатили, ну, жених с невестой и свидетели – на Ладе, а мы все так вообще на трамвае сюда ехали.
– Так студенты же… откуда деньги на банкеты и лимузины.
– Ну вот я и не понимаю, зачем было так торопиться с этой свадьбой? Они же даже жить вместе не смогут.
– Да? – удивилась я.
– Ну, конечно! Там же закрытый военный городок. И Витя её не офицер какой-нибудь, простой курсант. Кто её туда пустит? Или ты думала, что она с ним в казарме будет жить на сорок человек?
Я пожала плечами, по большому счёту, мне было всё равно, как там Анька Иванова и её новоиспечённый муж будут выкручиваться.
– Нееет, – мечтательно протянула Алёнка, – если уж играть свадьбу, то такую, чтобы всё было на высшем уровне. А не вот это всё… Вина надо выпить. И вот вино – ну разве это вино? Бражка какая-то.
Алёнка брезгливо скривилась, но тем не менее налила и мне, и себе. В винах я не смыслила ничего, но второй стакан показался мне уже не таким противным, как первый.
Сзади к нам подошёл парень, видимо, тоже иватушник, приобнял обеих за плечи и пьяно улыбнулся:
– Что грустим, девчонки?
– А кто сказал, что мы грустим? – хмыкнула Алёнка.
Но парень всё равно втиснулся между нами.
– Я – Захар, – представился довольный.
– Тоже иватушник? – спросила Алёнка.
– Угу, нас тут много. Мы все с одного курса. По ходу, скоро драка будет, – предрёк он.
– Почему? – удивились мы и завертели головами в поисках потасовок.
Но все казались вполне весёлыми и радостными. И никаких конфликтов даже в зародыше мы не заметили.
– Ну, свадьба же. Да и ваши пацаны на нас зуб точат.
– Пфф. Тебе кажется. Что им с вами делить?
– Вас, – хохотнул Захар.
Алёнка засмеялась, я тоже улыбнулась, но улыбка получилась вымученной – у меня вновь возникло предчувствие чего-то неизбежного и опасного. И, вместе с тем, появилось ощущение странного дискомфорта, словно кто-то следит за мной.
Я, будто точно зная, откуда исходит это ощущение, повернулась вправо и встретилась взглядом с «неизбежным». Тот самый парень, который стоял в дверях, сидел теперь чуть поодаль от нас и снова прожигал меня взглядом. Правда, не так неотрывно, да он и общался с кем-то, но то и дело на меня посматривал. А меня бросало то в жар, то в озноб.
Как за спасительную соломинку, я опять схватилась за телефон – ответа от Миши так и не было. Я отправила ему ещё одну эсэмэску без особой надежды, просто чтобы чем-то занять руки. Вечно не знаю, куда их деть, когда вот так нервничаю. Почти залпом, не чокаясь, выпила вино, которое подсунул Захар:
– Выпьем за приятное знаком… – осёкся он, глядя на меня, потом улыбнулся ещё шире: – Вот это наш человек!
Как же, ваш! От вина мне стало ещё жарче. В груди пекло, кожа горела. Голова у меня резко отяжелела, будто свинцом налилась, я даже подпёрла лицо руками. Но зато волнение почти улеглось, я даже нашла в себе смелости открыто посмотреть на незнакомца. Пусть знает, что я не смущаюсь от его взглядов. Хотя, конечно, смущаюсь...
А он ничего такой, сформировалась неожиданная мысль. Высокий, широкоплечий. Ворот кипенно-белой рубашки расстёгнут на несколько верхних пуговиц, и в прореху видна крепкая смуглая шея. Под тонкой тканью бугрятся мускулы. Тёмные волосы стрижены под полубокс. Чёрные прямые брови чуть сведены к переносице, отчего вид у него чересчур серьёзный. Особенно на фоне остальных развесёлых курсантов.
Он вполне мог бы считаться даже красивым, будь у него лицо не такое… суровое, что ли. Или жёсткое. А косой шрам под скулой ещё больше подчёркивал эту жёсткость. Может, потому и возникало ощущение неумолимой опасности.