Цена страсти
Шрифт:
Его серые… нет, все-таки синие глаза издевательски поблескивали.
Сердце Электры сжалось и подпрыгнуло – она вспомнила темную фигуру кучера под дождем. И то, как смело он ее разглядывал.
И то, что она тогда ощутила…
Электра вздернула подбородок. Нет, этого не может быть. Стоит взглянуть на него! Он хорош собой, строен и… в общем, чересчур хорош собой!
«Ты не хочешь, чтобы это оказалось правдой. Не хочешь, чтобы этот красавец оказался простым слугой. Ты не хочешь, чтобы вы с ним оказались неровней!»
Эта простая мысль поразила ее
…который в большинстве случаев бывает прав!
«Эй, заткнись сейчас же!»
…Его сюртук. Она цеплялась за мысль о сюртуке, как за соломинку. Наряд был добротен, пусть слегка поношен – такой вполне мог принадлежать джентльмену, попавшему в стесненные обстоятельства.
Одна загвоздка: лорд Эрон Арбогаст богат, если верить газетенке.
Впрочем, подобный сюртук вполне мог принадлежать и слуге, которому время от времени перепадает одежда с хозяйского плеча. Уортингтоны никогда не позволяли себе отдавать поношенное платье прислуге, потому что всегда подрастал очередной Уортингтон, которому оно доставалось по наследству – однако Электре было известно, что многие аристократы одаривают слуг таким образом.
– Сколько можно долдонить тебе, бешеная ты лунатичка, – я не его светлость!
Электра с трудом сглотнула. О всеблагие небеса! Не могла же она так ошибиться? Неужели ее вожделенная, титулованная и состоятельная светлость лежит сейчас, кашляя и потея, в «Зеленом Ослике», и лоб ему отирают грубые руки какой-то смазливенькой служанки, а вовсе не ее собственные? Неужели она пошла на безумное, отчаянное преступление и поставила на кон все свое будущее, похитив простого камердинера?…
Ей вдруг стало трудно дышать.
«…Что я натворила?»
Элли без сил опустилась на сундук, где сидела прежде, и спрятала в ладонях пылающее лицо, по-прежнему сжимая в пальцах пистолет. «Вот и выходит, что я – всего лишь очередная безумица из рода Уортингтонов…»
Вдох. Выдох. Наконец она подняла голову и вновь взглянула на связанного мужчину.
– Хорошо, – устало произнесла она. – Поганая ситуация, не так ли?
Мгновение помолчав, пленник коротко хохотнул:
– Согласен. И это мягко сказано.
Теперь он просто смотрел на нее, оставив всякие попытки высвободиться – словно понимая, что она начинает ему верить.
Электра встала и отложила бесполезный пистолет. Пленник проследил за ним взглядом. А она размяла пальцы, затекшие от непривычной тяжести.
– Не бойся. Я не стану его разряжать…
Пленник одарил ее взглядом, полным подозрения:
– Тем паче что он даже и не заряжен, ага?
– Разумеется, заряжен! – заморгала Электра. – Сам посуди, отважится ли кто-нибудь разыгрывать разбойника с большой дороги с незаряженным пистолетом в руках!
И, качая головой, она наклонилась, чтобы развязать веревки на ногах пленника. Узлы, как и обычно, вышли отменные…
Связанный хранил молчание, и Электра взглянула ему в лицо. Она увидела совсем близко его глаза, наполненные искренним ужасом.
– И ты все это время тыкала в меня заряженной пукалкой, что ли? А если бы ты задремала с оружием в руках, целя в меня?
Электра одарила пленника одной из самых ослепительных своих улыбок:
– Ну, полагаю, ты разбудил бы меня!
Брови мужчины взлетели:
– Ага! Тебя пробудил бы мой предсмертный крик! Ну ты и полоумная…
– Послушай, прекрати дергаться. Ты так затянул узлы, что мне не под силу их теперь развязать…
– Так разрежь к чертовой матери веревки!
Элли нахмурилась:
– Но ведь тут ярдов десять отменной крепкой веревки! Которая, к тому же, является собственностью гостиницы «Зеленый Ослик». Мне не хотелось бы ее портить, уж прости великодушно. – Она уперла руки в бока. – Кстати, я совсем забыла прихватить с собой нож.
– Да ты… ты…
Лицо ее жертвы приобрело угрожающий красный цвет, затем сделалось насыщенно-пурпурным…
Эрон был вне себя от ярости. С момента его возвращения в Англию минуло едва ли более суток – и пожалуйте, он вновь по уши в очередном скандале!..
К тому же именно в Шропшире, черт подери! В захолустном, тихом, буколическом Шропшире он ухитрился нарваться на единственную сумасшедшую в целом графстве! Умалишенную, чей неосторожный поступок грозит перечеркнуть все годы, потраченные на убеждение деда, что он стал другим! Нет уж, ему совершенно не нужно, чтобы своевольная красотка смешала с грязью его, а заодно и свою собственную репутацию!
Какое-то мгновение он колебался, готовый высказать ей все начистоту. Очень уж ему не терпелось увидеть выражение ее личика, когда эта сумасшедшая поймет, что не оставила себе выбора, кроме как брак с отверженным, у которого, ко всему прочему, ни гроша за душой… и все это благодаря ее усилиям!
Впрочем, возможно, титул графини, пусть даже отверженной обществом, привлекает ее? Нет, положительно, она безумна. К тому же он ощутил, что веревки, стягивающие его запястья, ослабли…
И гнев обуял Эрона. Не думая ни о чем, желая лишь излить свою ярость, он рывком высвободил руки и сгреб девушку за плечи. Приблизив свое лицо к ее побледневшему личику, он…
Он снова поцеловал ее. Снова. И всерьез.
«…Ну-ка поглядим, как ей понравится, когда ее целуют против ее воли!»
Впрочем, на поверку оказалось, что это ей нравится – оказав недолгое сопротивление, девушка разомкнула губки, а тонкие руки ее обхватили его за шею. И вновь она очутилась у него на коленях – так, словно эти колени были самим богом для нее предназначены! И прильнула к нему всем телом…
Ощутив сладкую тяжесть ее тела, льнущего к его паху, не говоря уже о нежной груди, вновь коснувшейся его тела, Эрон потерял нить своей мысли. О чем он только что подумал? А-а-а, вспомнил! Нет, он не станет убивать похитительницу – потому что она женщина, потому что она слабее его, потому что в Англии убийство женщин беспощадно карается, а еще потому… потому что она так хороша!