Цена свободы
Шрифт:
— Они ранены? — испугалась Аля, разглядев бурые пятна на одежде.
— Нет! Ты что, не видишь? Только Филат, — ответил Рик. Пожилой воин сидел неестественно выпрямившись, прижимая перевязанную руку к боку.
Процессия остановилась, всадники спешились. Славка попытался подойти к Владу, но страж преградил ему дорогу. Мальчик с досадой глянул на Аскара, тот успокаивающе кивнул. Славка же стиснул губы. Талем помог дайарене спуститься на землю. Алю поразило, с каким почтением ведун подал руку женщине. Дайарена благодарно
Под навесом засуетились девушки, расставляя кувшины и тарелки. Двое мальчишек притащили роскошную белоснежную шкуру. Подростки перехватили коней, повели за хижины. Аскар проводил их недоверчивым взглядом, и Талем успокаивающе что-то шепнул сотнику.
Вождь жестом пригласил гостей. Ведун быстро заговорил, показывая то на стоявших у столбов ребят, то на заключенных в хижине. Вождь нахмурился, вмешалась дайарена. Что-то холодно ответила Талему, махнула рукой воинам. «Паж» подбежал к хижине:
— Дайарена приглашает вас.
Ребята только шагнули за порог, как на них налетели Славка и Сима. Аля заметила в глазах девочки слезы и озадаченно моргнула.
— Что удивляешься? — слабо улыбнулась Сима. — Мы уже и не надеялись вас найти. Особенно тебя с Лешкой, — думали, занесло вас черт знает куда!
— Разговоры потом, — остановил их Аскар, ухватил Рика за плечо и повел к навесу.
На белоснежный мех опустилась дайарена, пригласив к себе ведуна. На ярко-рыжий ковер, сшитый из множества лисьих шуб, сели вождь и Аскар. Остальным гостям достались жесткие серые шкуры.
Тимс ловил взгляд сотника, а Влад так и не поднял головы. Это Алю испугало, и она пропустило начало разговора.
— ... духи давно не получали свою жертву, они могут рассердиться на нас, — говорила дайарена.
— Но разве нужен вашим духам человек из другого мира? — возразил Талем.
— Что ты хочешь этим сказать, ведун? — насторожилась женщина и быстро переглянулась с вождем.
— Дайарена, уж кто-кто, а ты должна была понять это сразу, — с мягким укором заметил Талем.
Женщина легко поднялась, прошла к столбам — белая накидка плеснула по спине, точно крылья. Смуглая ладонь легла на грудь Влада. Мальчик не отреагировал, но дайарену это не смутило. Она постояла так несколько секунд, потом отшатнулась, брезгливо отряхнула руку.
— Герм, я отпускаю его, — повелительно бросила вождю.
Тут же подбежал воин, полоснул по веревкам ножом, и Влад мешком упал на землю. Мужчина подхватил обессиленного пленника и потащил вслед за торопливо побежавшей к хижинам женщиной в зеленом сари.
— Это травница, не бойтесь, — торопливо пояснил Талем.
Вождь кивнул, подтверждая его слова, потом сказал:
— Ваш раненый пусть тоже пойдет.
— Иди, — велел Аскар Филату.
— Тимс... — еле слышно начал тот.
— Иди. Разберемся.
Аля проводила пожилого воина сочувственным взглядом — тот выглядел не лучшим образом и еле держался на ногах. Дайарена перешла к Тимсу, заглянула ему в глаза. Успокоившись, прикоснулась к нему, легко, формально.
— Чиа-ту, этот наш!
Аскар нахмурился.
— Не волнуйся, разговор еще не закончен, — шепнул Талем.
Озадаченная дайарена вернулась на место, села:
— Да, это урок мне. Я привыкла, что знаю все, и перестала смотреть. Спасибо, ведун, что не дал совершиться непоправимому. Что ты хочешь за это?
— Жизнь этого мальчика, — указал он на Тимса.
Женщина чуть усмехнулась:
— Он не мальчик, он считает себя воином. Сам признался, что, если прикажут — убьет мой народ. Я обещала жертву духам и не могу забрать ее у них. Духи и так будут разгневаны на меня.
— А если мы предложим замену? Может быть, духи согласятся на что-то другое? — не сдавался Талем.
— Что ты можешь предложить более ценное, чем человеческая жизнь? — улыбнулась дайарена.
У Али от ярости даже ладони зачесались. Как она ненавидела эту женщину!
— Я не знаю, что ваш народ ценит больше.
— Мой народ больше всего ценит благополучие своей дайарены! — резко выкрикнул вождь.
— Тогда что больше всего ценишь ты, дайарена? Верность? Любовь? Самопожертвование? Может быть, золото?
Женщина вскинула голову, еле слышно стукнули деревянные бусы на старческой морщинистой шее.
— Ты неучтив, ведун. Но ты прав. Я знаю, какую жертву примут наши духи. Любовь ведуна.
Талем тронул ворот, пытаясь нащупать пропавший шнурок от мешочка с землей.
— Увы, дайарена, но этого нет.
— Сейчас — нет. Я возьму у тебя способность увидеть ту, которая тебя любит, и которую можешь полюбить ты. Ты будешь рядом — и не поймешь этого. Она скажет тебе о своей любви — ты ей не поверишь. Твоя избранница пройдет мимо тебя как тень. Ты не найдешь ее. Никогда.
Голос дайарены не был громким, но он разнесся по всему поселку. Талем на мгновение изменился в лице.
— Это не жертва, это проклятие, — выдавил он.
— Проклятие? — подняла брови дайарена. — Ну, тогда ты можешь утешиться тем, что может найтись женщина, способная его разрушить.
«Стерва!» — разозлилась Аля. В усмешке дайарены легко читалось: вряд ли такое возможно. Девочка зябко повела плечами. Это что же — знать, что ты обречен на одиночество? Она представила: Алешка никогда, ни при каких обстоятельствах и условиях не увидит в ней желанную девушку. Ни сейчас, ни через несколько лет. Никогда. «Ни-ког-да», — повторила она про себя по слогам. Или так — она сама приносит эту жертву... У Альки закружилась голова, совсем как во время болезни.
Талем помолчал, посмотрел на Тимса.