Цена свободы
Шрифт:
«У него что-то случилось с мамой!» — догадалась Аля, вспомнив женщину с хрустальным смехом. Ту, которую увидела в чужом воспоминании. Сказала вслух:
— Четвертый.
— Что — четвертый? — не понял Славка.
— Вариант. То есть, без того, второго, — третий. Золотой сон — это тоже выход из Лабиринта.
Мальчишки уставились на нее, потом Славка покрутил пальцем у виска:
— Придумала тоже!
— Зря ты так, Слава, сколько мы тут еще вытерпим? Без воды-то, — Аля в который раз облизнула потрескавшиеся губы. — А так... уснули, сон классный увидели,
— Мне под порогом лечь? — мрачно поинтересовался Славка. — Ты сразу скажи, а то вставать лениво.
— Да я так, на крайний случай, — усмехнулась девочка.
Закрыла глаза. В этой пещере на потолке нарисована птица. В отличие от дракона, охранявшего Золотой сон, обыкновенная и нестрашная. Но надоела уже до чертиков, и смотреть на нее не хотелось.
— Все мы предпочитаем жизнь смерти. Все наши мысли и чувства влекут нас к жизни, — сказал старик.
Сима, так и не отпив чаю, покрутила чашку в руках. К жизни, выжить — эхом отдалось у нее в голове. Кто-то очень хочет выжить.
— Если ты, не достигнув цели, останешься в живых, — ты малодушен.
Сима не поняла и удивленно посмотрела на старика. Или все-таки на деда? Тот, прикрыв глаза морщинистыми веками, продолжил:
— Если ты умрешь, не дойдя до цели, твоя смерть может стать глупой и никчемной, но зато честь твоя не пострадает... Когда решимость твоя умереть в любой момент утвердится окончательно — жизнь твоя будет безупречна и долг выполнен.
Помолчал и добавил:
— Ямамото Цунэтомо. «Хагакурэ».
Сима поставила чашку:
— Я не хочу умирать. И не хочу убивать.
Тошнота подкатила к горлу, перед глазами мелькнули картинки: бородатый мужчина, судорожно открыв рот, падает с седла — а в горле его торчит нож. Сима подныривает под взлетающий меч другого и бьет клинком по ноге. Хлещет кровь, заливая меч, и брызгает ей на руку...
«Вспомни!» — кричал чей-то голос внутри ее.
Дед невозмутимо открыл глаза и взял чашку. Сима поняла, что он ничего не ответит.
«Это я от солнца так горю», — думал Влад, лихорадочно сметая с Лериной кожи сухой песок. Девочка улыбалась уголками губ. За все время она не сказала ни слова, а только вот так улыбалась и доверчиво позволяла его рукам освобождать ее от песка — вездесущего, прокаленного солнцем, легкого, золотого...
— Чем дольше мы тут сидим, тем меньше у нас шансов, — голос Рика отогнал дремоту, и Аля повернула голову. — Просто сил не хватит дойди.
— Мы их не бросим! — вскинулся Славка.
— А я и не предлагал, — огрызнулся Рик.
— Зачем тогда это сказал?
— Так... Сказалось. А ты что это сразу — «бросить»? Сам думал об этом, да? — с непонятной Але злостью накинулся Рик.
— А хоть бы и думал. Легче тебе от этого стало? Подумал и решил — хватит! Мы уже достаточно бросали!
Это был странный спор. Слова произносились с яростью, но на жесты сил не хватало, и Але казалось, что кто-то перепутал пленку — на фоне одной сцены пустил звук от другого кино.
— Вон, Лешка тоже что-то думает, но ведь не бросит, — Славка показал подбородкам на поднявшего удивленные глаза Алексея.
Рик усмехнулся и тут же прижал ко рту ладонь. Сухая кожа на губах треснула, выпустив багровую каплю крови.
— Судя по Лешкиному виду, он-то как раз и не думал.
Нет, это не дед. Тогда кто же?! Сима встала и, уже не стесняясь тядзена, прошла к окну и выглянула в сад. Как ни странно, но уже стемнело, зажегся фонарь, освещающий дорожку.
— Облачная гряда
Легла меж друзьями... Простились
Перелетные гуси навек.
Услышала она за спиной голос старика. В голове словно что-то взорвалось, ударив осколками в виски и затылок. Сима упала на колени, еле сдержав крик боли.
…И вспомнила. Боль медленно отхлынула.
— Я поняла, — вскинула голову Сима. — Моя решимость умереть в любой момент утвердится, и я навсегда останусь тут. Да? Или только пока мое тело там, в Лабиринте, живо?
Старик опять прикрыл глаза.
— Облачная гряда... Красиво, — девочка встала.
Ей было жаль уходить отсюда, а главное — от этого спокойного старика, так напоминавшего ей деда. Такого чувства умиротворения ей не доводилось испытывать.
— Я пойду? — неловко спросила она.
— Твой меч остался за порогом.
— Я помню.
Сима открыла глаза: прямо над ней парил усатый дракон. Нет, — она всмотрелась внимательнее, — дракон спал.
— Сима!!
Это был даже не крик — вопль. Сима и не подозревала, что Алька умеет так орать. Ей стало на минуту смешно — пока она не увидела рядом спящего Влада. Тот счастливо улыбался, словно и не лежал, голодный, на жестком камне.
— Сима! — теперь кричали уже все трое.
— Выходи, — жестом попросив ребят замолчать, сказал Рик. — И вытащи Влада.
Сима кивнула. Ухватила мальчика за плечи и потянула к выходу. Через пару шагов в глазах потемнело — он оказался слишком тяжелым. Ребята нетерпеливо переступали на пороге, только Алька сидела, прислонившись головой к стене.