Цена свободы

Кьют Аля

Салманов отвесил еще три затрещины по разным местам, и мне захотелось завыть от теплой, едва ощутимой боли. Он и половины желаемой силы не вкладывал в удары. Если

бы я могла говорить, то попросила бы сильнее или надерзила бы, провоцируя его. Но на моих губах висел виртуальный замок, и я только зажмурилась, понимая, что это будет то еще испытание.

– Ты считаешь, дразнить меня во время приема это хорошо? А? Думаешь, можно пользоваться тем, что я не могу перекинуть тебя через колено при всех, чтобы выпороть?

Он снова и снова дарил мне слабенькие удары, явно готовя к большему.

– В следующий раз я не буду ждать, а отшлепаю тебя прям в уборной, Дарина.

О, да, черт!

Я возбудилась еще на улице, когда он целовал меня и говорил властным грудным голосом, отдавая приказы, а это обещание вовсе заставило отзываться ноющей болью внизу живота.

Я снова проглотила стоны, но не сдержалась и чуть приподняла попу.

Кирилл ударил сильнее.

– Не надо вилять тут своей задницей, девочка, – рыкнул он. – Что это еще значит? Хочешь больше? Может, этого?

Он провел двумя пальцами от входа к клитору, размазывая смазку.

– Ох, тебя заводит это, да? Вся такая влажная, готовая. Хочешь, чтобы тебя трахнул?

«Да, да, да», – хотелось орать мне на всю машину, наплевав на приличия и стыд, но я лишь прикусила костяшку пальца, и часто заморгала. Едва сдержала всхлип, когда Кирилл убрал руку, толком не коснувшись клитора.

Он снова стал меня шлепать, даря уже более ощутимые удары.

– Мне так нравится твоя круглая розовая попка, малышка. Ты хорошо занималась в зале.

Он скользнул в меня пальцем, и я задержала дыхание от предвкушения удовольствия, но Салманов тут же вынул его.

Конец ознакомительного фрагмента.