Цена свободы
Шрифт:
Я спустился, и зашел через боковую дверь в магазин одежды. Райво проводил последние приготовления к стрельбе. Мы решили поставить гаубицу с расстрелянным стволом в глубине магазина. Витрины сохранились, за грязными стеклами было не разглядеть, что творится внутри. Гаубицу обложили мешками с землей. В подсобке сложили снаряды, я насчитал шесть штук.
— Зачем так много? Договаривались же, что ты делаешь два выстрела и уходишь! — спросил я у Райво.
— Ну, мало ли. Пригодится воды напиться- ухмыльнулся Райво.
— Смотри, с танками в кошки-мышки не играют, увидишь, что не идет, уходи сразу.
— Договорились, — опять сверкнул зубами Райво и ушел, я остался рядом с гаубицей один. На секунду возникло ощущение присутствия, будто мне кто-то пристально смотрел в спину. Я оглянулся: никого, только валяются манекены у грязных витрин. Ощущение не пропало. Я подошел к пушке,
— Не подведи нас, — прошептал я, обращаясь к орудию, — послужи нам, как ты служила нашим прадедам.
— Молишься? — это Райво подошел, как всегда, веселый.
— Нет, — ответил я задумчиво, — духов вызываю.
— И как?
— Успешно, — я посмотрел ему в глаза. А ведь напряжен Райво, глаза не смеются, он только вид делает, что все ему нипочем, — Райво, успешно.
Я вернулся на НП. Шум танковых моторов вдали становился все сильнее. Переключив свою рацию на другой канал, я связался с Эли. Тот ответил, что все в порядке, они заняли позиции в цеху. По очереди опросил остальных.
— На позиции, — доложил Райво из магазина одежды.
— На позиции, — доложил Вайнштейн, залегший в проулке за вторым от меня трехэтажным домом.
— На позиции, — доложил Медведь, из первого трехэтажного дома.
— На позиции, — отозвался Чен.
Я нервно сжал бинокль в руке. Скоро они будут здесь.
— Не мандражируй, Коцюба. Все будет тип-топ, — Ариэль развалился в моем кресле, заложив ногу за ногу, пил воду из бутылки. Я опять отвернулся к окну. В оконной раме сохранился осколок стекла. Звук моторов был такой силы, что осколок начал подрагивать, дребезжа.
Из-за поворота показался нос бронетранспортера, колонна свернула на нашу улицу. Они перестроились, впереди ехала вторая, уцелевшая «Жестокая», в остальном порядок остался прежним. Я отошел вглубь комнаты, в тень, чтобы не торчать на виду. Выгружать солдат, и разворачиваться в боевые порядки они не стали. Подгоняемая паническими приказами из туннеля, колонна так и шла походным ордером.
— Вайнштейн, готов? — вызвал я Вайнштейна.
— Всегда, — отозвался Вайнштейн.
— Рви головную машину, — произнес я нервно.
Колонна грохотала внизу. Не снижая скорости, «Жестокая» отбросила носом остов автобуса. Вот под нами проплыл идущий последним танк. Я подошел к окну, осторожно выглянул. Замыкающий танк был уже метрах в двадцати от меня, а «Жестокая» как раз проезжала вторую трехэтажку, еще пара секунд, и она оказалась над дренажной трубой, что проходила в том месте под дорожным полотном. Все расстояния на этой улице я знал наизусть. От дренажной трубы до дома-утюга было сто семьдесят метров. Когда «Жестокая» оказалась точно над дренажной трубой, Вайнштейн, спрятавшийся между трехэтажкой и стройплощадкой, соединил контакты. В дренажной трубе было около тонны тротила, и все это взорвалось точно под днищем у «Жестокой». Шарахнуло так, что я аж присел. Дом закачался, взрыв ударил по ушам так, что я на пару секунд перестал что-либо слышать, кроме звона в ушах. «Жестокая» в один миг исчезла за стеной вспучившейся земли. Точно в замедленной съемке я увидел, как летит по воздуху голова одного из танкистов. Искореженный кусок трака влетел в комнату, и вонзился в стену у меня за спиной, прямо над головой у Ариэля. Переломилась в поясе, и сползла, уронив руки, фигурка командира танка, идущего за «Жестокой». Танк не успел затормозить, и врезался в то, что от нее осталось. Поднявшееся облако пыли скрыло всю его переднюю часть. Практически сразу же после этого, не успел я два раза вздохнуть, выстрелила гаубица в магазине одежды напротив. Звука выстрела я не услышал, только увидел, как одновременно вылетели наружу все стекла витрины, и разлетелись в стороны, от звуковой волны. Снаряд ударил в боковую часть башни танка, пыль и мусор вокруг от разрыва взметнулась в воздух. Ловушка захлопнулась.
Я высунулся из окна, чтобы лучше рассмотреть происходящее внизу. Увиденное меня потрясло: танк был цел. На новых «Колесницах» броня состояла из двух частей, собственно броня башни, и обвеска, клинья из композитного материала. Именно они придают прямоугольной башне такую странную угловатую форму. Выстрел гаубицы начисто снес один такой клин, но в остальном, танк остался невредим. Колонна резко остановилась, в центре один «Сафари» ударил в задний борт другому, остановился и замыкающий танк. Прошло несколько мгновений, танкисты приходили в себя, потом башня танка стала медленно разворачиваться назад, нацеливаясь на магазин. Крыши и окна ожили, с обеих сторон колонну стали обстреливать, из окон второго и третьего этажа домов, из верхнего ряда окон цеха, отовсюду сверкали вспышки выстрелов. С крыш полетели бутылки с зажигательной смесью. Очередь тяжелого пулемета хлестнула по грузовикам в центре колонны. Открытый грузовик остановился как раз напротив пулеметного гнезда, очередями в упор пулеметчики стали превращать сидящих в кузове солдат в кровавый фарш. Спрыгнуть и залечь успели лишь несколько человек, остальные так и остались в кузове. Очереди из пулемета и штурмовых винтовок в считанные мгновения в буквальном смысле порвали брезентовый тент на втором грузовике, так, что клочья свисали с бортов. Сидящим в «Сафари» повезло больше. Их обстреливали, из моего окна были видны искры рикошетящих от бронеплит пуль. Из них выпрыгивали солдаты в серо-зеленой форме пограничной стражи, тут же залегали у колес, заползали под кузов. Они почти сразу же начали отстреливаться, то тут, то там появлялись вспышки выстрелов. Несколько бутылок с зажигательной смесью попали в танк, уткнувшийся в останки «Жестокой», огненная лужа растеклась по капоту, по башне, струйки потекли вниз. Никакого видимого ущерба танк не понес, стоял, как стоял, но башня его не двигалась, орудие и пулемет молчали.
— Медведь, давай колеса! — прокричал я в рацию. Слух ко мне все еще не вернулся, звуки выстрелов доносились точно издалека, сквозь звон в ушах. И угораздило же меня выбрать место для НП возле позиции гаубицы. Как командовать в этой звенящей тишине? Но Медведь меня услышал. С крыши домов полетели горящие покрышки. Они приземлялись среди сгрудившихся на улице машин, в небо поднялись клубы черного едкого дыма.
Снова выстрелила гаубица. Я ожидал, что выстрел придется опять в танк, но Райво, хоть и видел, что танк остался невредим, решил по-другому. Перед танком стоял БТР, и вот по этой консервной банке кумулятивный снаряд сработал отлично. Я впервые увидел работу кумулятивного снаряда, куда он ударил, я не увидел. Расплылось небольшое облачко серого дыма а потом у кажущегося невредимым БТР-а изо всех щелей посыпались фонтаны красно-золотых искр. Казалось, что он горит изнутри, настолько яркий получился фейерверк. Потом внутри что-то взорвалось, задний люк вышибло наружу, он повис на одной петле, из машины повалили клубы густого черного дыма.
— Райво, уходи! Слышишь, уходи! — орал я в микрофон, не слыша своих слов. Замыкающий танк развернул башню, одновременно сдавая чуть назад. Еще секунда, и он нацелится на позицию гаубицы. Я не сообразил, что кричать было бесполезно. Стоящий возле стреляющей в закрытом пространстве гаубицы Райво наверняка оглох, как и я. Я уже решил что все, кранты Райво, танк нацелился на магазин, но в этот момент гаубица выстрелила в третий раз.
На этот раз снаряд попал ниже, и это спасло Райво. Выстрел перебил гусеницу, и разворачивающийся на месте танк повело в сторону, отчего прозвучавший секундой позже выстрел ушел «в молоко», не задев Райво. «Ну, все, Райво, уходи», мысленно поторопил я его. Оставалось только надеяться, что он успел уйти, потому что танкисты подбитого танка остановили движение, быстро довернули башню, и влепили снаряд прямо в глубину магазина. Танк тут же окутался белым дымом, из витрин плеснуло во все стороны пламя. Если кто-то и остался на позиции, он был мертв. Танк еще несколько секунд подождал, нацелив орудие на магазин, потом башня опять стала поворачиваться. Теперь они стреляли из пулемета, выбивая бетонное крошево из стен цеха. Оттуда почти перестали стрелять наши. Ко мне вернулся слух, хоть и не полностью, и я запросил по рации:
— Чен, что у вас?
— Потери… залегли… — разобрал я сквозь шум боя. Хорошо хоть сам Чен жив, подумал я, без него они бы давно уже сбежали.
По джипу с пулеметом сначала никто не стрелял, у пулемета никого не было, сидящие в джипе скорчились на сиденьях. Увидев, что по ним не стреляют, сосредоточив огонь на залегших у колес и траков отстреливавшихся солдат, сидящие в джипе осмелели. Один из них вылез к пулемету, и стал стрелять по засевшим в трехэтажном доме людям Медведя. Почти сразу же они заставили замолчать наш пулемет, теперь по солдатам внизу стреляли только из легкого стрелкового оружия. Кто-то сверху кинул пару гранат, но они не причинили особого ущерба, кого-то зацепили, но и только. Огонь снизу становился все плотнее, инициатива постепенно переходила на сторону противника. Танк, подавив позиции Чена в цеху, развернул башню и поливал из пулемета людей Медведя в трехэтажном здании. Пулеметчик на джипе тоже разошелся вовсю. Чуть дальше, сразу за первым танком, тот так и стоял без движения, раздались характерные ухающие звуки автоматического гранатомета.