Цена возвращения
Шрифт:
В сгустившихся сумерках они вышли к морю, откуда дул несильный, но холодный, пронизывающий до костей ветер, укрыться от которого было просто негде.
Невдалеке уютно светилось окошко домика смотрителя маяка, но по понятным причинам вход туда был заказан.
С легким плеском накатывали невысокие волны, казалось, искрящиеся в свете маяка, тихо шуршала потревоженная ими галька. Свежий морской воздух, тонкий месяц и все ярче разгорающиеся звезды. Покой и тишина, изредка нарушаемая редким собачьим лаем да пьяными криками подгулявших крестьян, помаленьку расходившихся по домам.
Но
Глава 27
— Пора. — Шепот Аблемарла громко прозвучал в этой тиши.
В его руках возник ярко-красный шар. Небольшой, чуть больше кулака.
В ответ где-то в море вспыхнул факел. И почти тут же погас.
— Все хорошо, осталось ждать. Прикройте меня с боков — не надо, чтобы местные обратили на нас внимание.
Элис и де Сент-Пуант встали так, чтобы шар не был виден ни из деревни, ни из домика смотрителя. И замерли, дрожа от сырого холода.
Вот послышался ритмичный плеск весел.
— Эй, на берегу. Вы готовы?
— Готовы, — ответил за всех граф.
— Идите сюда, мы не можем подойти ближе, боимся пробить дно.
Хорошо сказано! А идти ночью в почти ледяную воду, рискуя сломать ногу о донные камни, это как? Но деваться некуда, пошли. Спасибо, что моряки помогли забраться в шлюпку. Мокрым, но целым.
Как рулевой в кромешной тьме нашел корабль, никто из пассажиров так и не понял. Но нашел. Гребцы подвели шлюпку точно к свисавшей веревочной лестнице. Борт тут же приветливо осветился факелами.
Первыми под дружный хохот любопытных моряков на борт кое-как забрались продрогшие мужчины. Публика с простодушным замиранием изголодавшихся без женской ласки сердец жаждала увидеть гвоздь программы — подъем женщины в мокром, прилипающем к телу платье. При этом искренне завидовала тем, кому предстояло наблюдать это зрелище из шлюпки.
Увы. То есть лихо, словно заправский марсовый, взлетевшая на палубу девушка смотрелась грациозно, но не более того. Ни визга, ни неуклюже болтающихся ножек. Облом, надо признать.
— Прошу в кормовую каюту, господа. — Капитан, встретивший пассажиров с факелом в руке, дождался, когда из шлюпки поднимут сумку пассажиров, и приглашающе взмахнул рукой. — Увы, на корабле она единственная, придется потесниться, ну да это ненадолго — уже утром мы будем в Кале. Надеюсь, плата за путешествие при вас?
Аблемарл передал кошель, взял в правую руку горящий факел, а левой открыл дверь в отведенное для них помещение. Тесное и холодное, с единственным окном, оно предлагало возможность лишь одному человеку поспать на неширокой кровати. Высушить мокрую одежду? Только натянув веревку поперек каюты и открыв окно, чтобы продрогнуть окончательно. Разделение на мужскую и женскую часть? Не на этом двухмачтовом люгере, даже не имевшем на шкафуте верхней палубы — пройти с бака на ют можно только вдоль бортов. Лишь бы побольше взять груза, все исключительно ради торговли, а никак не для пассажирских перевозок.
А просушить одежду надо. И выспаться надо.
Граф и виконт только переглянулись, дружно вздохнули и начали укладываться на
Так мало того! Эта нахалка заставила благородных господ отвернуться, разделась, повесила на веревку платье и улеглась спать, укрывшись единственным дырявым, но все же одеялом. В чем мать родила. Твердо предупредив попутчиков, чтоб даже не вздумали мечтать! Мол, кинжал у нее под рукой, а рука всегда готова пустить его в ход.
Аблемарл только сплюнул, проворчал нечто невнятное о возомнивших о себе девицах, которые лучше смотрелись бы на панели, да и завалился спать, положив под голову скомканный плащ. Ну так это взрослый, сорокалетний мужчина.
А пятнадцатилетний юнец? Какой сон, когда стоило закрыть глаза, прислушаться к легкому дыханию, доносившемуся с кровати, и живое воображение рисовало картины одна красочней и соблазнительней другой. Заснуть в таких условиях? Серьезно?!
Де Сент-Пуант долго ворочался, скрипел зубами от злости. На корабле уже дважды пробили склянки, значит, прошло больше часа, а сна ни в одном глазу. И что делать? Выйти что ли на свежий воздух? Бог даст, ночное море, светящийся в лунном свете кильватерный след и надоедливая качка затуманят голову, успокоят, дадут возможность поспать хоть сколько-то.
Он открыл дверь. Красота! Де Сент-Пуант третий раз в своей жизни пересекал Ла-Манш. Первый — в качестве юнги, трудом и мозолями отрабатывающего проезд. Второй — пассажиром, которому на тот момент были безразличны вообще все красоты мира.
И сейчас. Послужившим своей стране героем, с риском для жизни проделавшим трудную работу, одурачившим островитян, вырвавшимся из их силков и капканов. Победителем! Да, именно так.
А победитель имеет право на отдых, наслаждение пусть не женщиной, но уж красотой моря так точно. Да и женщины… никуда они не денутся. И эта не денется, когда увидит его в блеске славы и наград. Точно.
А пока море, ранний месяц и звезды. Насладимся ими.
Звезд много, вон сколько, ярких, чуть мерцающих. Настоящий моряк должен знать их. Пусть не все, но основные созвездия — обязательно. Нам тоже кое-что известно. Вон он, Большой ковш. Если через крайние звезды провести прямую линию, то найдешь Северную звезду, крайнюю в ручке Малого ковша. Ну да, вон она… ЧТО?!!!
Она должна быть за кормой и никак не по курсу корабля! К своим!
В каюту де Сент-Пуант даже не вбежал — ворвался.
— Граф, вставайте, — он зашептал, но от волнения слишком громко.
— Какого демона! — проворчал сонный Аблемарл. — Мы тонем?
— Хуже. Нас везут куда угодно, но только не в Галлию. Корабль плывет на север.
Граф смешно, по-собачьи встряхнул головой, потер виски.
— Ты видел компас?
— Нет, я видел Северную звезду.
— Вот как! — Аблемар умудрился шепотом закричать. — Ну, это им даром не пройдет. Запри дверь.
И, убедившись, что юноша задвинул щеколду, зажег факел, закрепленный в стене.