Цена вздоха
Шрифт:
Колдунья прижимает мальчика и смачно чмокает в щеку. И на нее тут же начинает сердито коситься Софья, да и ее отец, князь, тоже глядит на Айву недобрыми глазами, но Алеша не покупается.
— А ежели врешь, так как мне узнать?
Айва качает головой и вздыхает.
— Я же тебе такой секрет открываю, я жизнь тебе отдаю, а ты…. Но только… одно мне нужно знать.
Айва меняется в лице, да и вести себя начинает странно. Она слегка подрагивает, но это едва заметно, и все равно чувствуется, будто бы колдунья борется сама с собой, перебарывает свои
— Я не смогу, не выдержу…. — С трудом выговаривает Айва. — Я должна знать….
У нее на лбу даже проступает несколько капель пота, и вдруг колдунья почти бросается на мальчика, схватив его за плечи и вперившись глазами, как сумасшедшая.
— Скажи! — Требует она, пока остальные уже готовятся наброситься на колдунью, посмевшую так схватить Алешу. — Ответь мне! Или не сдержусь… скажи, ты ведь знаешь, что я не виновата?
— Ты не виновата. — Безразлично и сухо отвечает мальчик.
— Я рада. — Продолжает Айва счастливым тоном. — Пронзи мое сердце, мальчишка! Я отдаю его тебе, отдаю тебе свою жизнь! Возьми ее, чтобы попытаться заполучить силы, которые ты никогда даже не мечтал заполучить!
И Алеша все больше проникается словами колдуньи, уверенный в своей силе, а теперь, желая получить в свои руки и ее колдовство.
— Ты не врешь, ты не можешь. — Проговаривает мальчик с остатками сомнения.
Он быстро убеждает себя в том, что колдунья не лжет и готова действительно отдать ему жизнь. Тем легче мальчику принять, что все теперь вокруг смотрят на него с искренним, преданным чувством, с настоящей любовью. Софья, которая даже в глаза его не знала до встречи, теперь готова сделать все, что угодно, лишь бы только угодить его желаниям.
— Не можешь. — Повторяет мальчик с холодным, задумчивым безразличием. — Хорошо. Что я должен сделать?
Айва подходит ближе, нежно обнимает мальчика, долго смотрит в его глаза и заботливо гладит челку, а затем прижимает Алешу к груди.
— Просто возьми мою жизнь, — шепчет она, — как только я лягу поудобнее.
Старик долго не может побороть скованность. Застыв, он стоит на коленях, опираясь на руки, глядит в землю, и от напряжения зрачки в глазах старика дрожат, а тело не двигается. Дослушав, он решается действовать. Колдунья уже все решила и остановить ее не хватит времени, ветер больше не приносит ее голос, а у города собралось войско, чье терпение истекает. Нужно что-то сделать, но именно сейчас тяжелее всего старику решить, что именно.
Наконец, сжав губы, став хмурым, сдвинув брови так сильно, что кожа между ними встает горой, волшебник рисует печать обеими руками и вдруг начинает утопать прямо в земле, пока не скрывается в ней с головой.
— Раз не желают торопиться к нам с ответом, — прерывает воевода тишину, поселившуюся ненадолго на холме, — так мы того добьемся. Еще одну!
Стрела уже готова, послание крепко привязано у наконечника, а зоркий стрелок уже встает на колено, готовясь по приказу натянуть тетиву.
— Пускай, родимую! — Отмахивается богатырь.
Стрелок кивает, набирает воздуха и уже натягивает тетиву, как вдруг из-под земли перед ним вырастает в полный рост волшебник.
— Ох, ты ж! — Пугается стрелок.
Он случайно выпускает стрелу, заваливается назад и падает на спину. Длинная стрела с острым наконечником ударяет старику в грудь, но вместо того, чтобы пронзить ее, с глухим звоном отлетает в сторону.
— Демонюга! Нечистый! — Бросаются воины богатыря вперед, чтобы защитить от неприятеля. — Держи! Бей!
Старик выставляет перед собой руки и успевает их остановить.
— Стойте! — Выкрикивает он мощным, сильным голосом, которого от старика никто бы ждать не стал.
И все, замявшись, останавливаются. Впрочем, обернувшись к воеводе, дружинники видят, как он кивает, давая им разрешение послушать старика. И волшебник, увидев эту реакцию, вздыхает и продолжает уже тише, спокойно и неторопливо.
— Не драться я с вами вышел. — Говорит старик. — Да и сами вы должны бы понимать, что не лучшее время сейчас появляться в городе целому войску, пусть и небольшому.
На волшебника все глядят зло, но бросаться вперед без приказа никто не решается. Старик медлит, сложив руки за спиной, он одну за другой торопливо рождает печати, стараясь, чтобы никто этого не заметил.
— Беда в городе. — Продолжает волшебник, стараясь тянуть время. — В самом княжеском доме. Беда великая. Да с такою бедою и большее войско не справится, потому как беда эта не обычная.
— Хватит сопли жевать, нечисть. — Буркает сердито воевода. — Говори по делу, чего надобно.
Старик вздыхает.
— Чего же тут поделаешь? — Отвечает он. — Затем я и пришел.
Волшебник торопливо заканчивает вызывать одну печать за другой, как тут же они, вспыхивая, растворяются в воздухе. Последней он начинает рисовать печать, которая заметно отличается от других. Она гораздо больше, гораздо сложнее, и требует больше времени и сил. Старик умудряется рисовать печать обеими руками одновременно, но едва успевает, и продолжает тянуть время, проговаривая слова медленно.
— Затем я и пришел, — повторяет старик, выигрывая мгновения, — чтобы предупредить. Нет вам нужды идти в город, чего бы вы ни желали. Ежели к князю пожаловали, то ему сейчас все равно не до того, а ежели по-другому делу….
— Старик, — перебивает воевода, — ты тратишь мое время.
— Я лишь хочу сказать, — поклоняется волшебник головой, — что следует вам остаться и подождать здесь….
Вдруг, старик изменяется. Вся почтительность из его лица пропадает, он поднимает суровый взор, полный решимости и недовольства, а за спиною волшебника, в его руках уже тает вспышкой последняя нарисованная печать.
Старик медленно разводит руки, заставив всех опасливо отшатнуться, а сам поднимает глаза, направляя к земле широкие ладони.