Шрифт:
Глава 1 — Летающий медведь
Лес привычно молчит. Он замер в напряжении. Тихо вдруг захрустит ветка, дунет ветер, разогнав шелест с верхушек деревьев, или внезапно рванет куда-то испугавшийся зверек. И всюду незримо бурлит жизнь, пока усыпанная преющей листвой земля, давно забывшая людские следы, легко проминается под маленькими кожаными сапожками.
— Я и пальцем не пошевелю. — Звучит непривычный лесу, спокойный, уверенный женский голос. — Три дня буду только есть и спать, пока не….
— Тихо. — Вдруг перебивает хриплый,
Очень высокий, широкоплечий, немного горбатый старик медленно оглядывается вокруг. Он говорит и двигается так неспешно, что ненароком придает глубину каждому своему движению. У него чистые, белые глаза, ослепительная седина, большие, серые, выделяющиеся зрачки, но живой, подвижный взгляд, и все это придает лишь больше холодности его суровому виду.
На старике длинная, плотная ряса, а ее серый цвет легко выделяется на желто-красном покрывале осенней листвы. Пальцы на его ладонях длинные, большие, покрытые седыми волосками. Широкий капюшон лежит без дела на спине, а подол рясы опускается почти до земли, не давая разглядеть даже обувь.
Старик продолжает идти, а его спутница в черном платье встает на месте, скрестив руки, и молча глядит старику вслед. Уголок ее рта сворачивается слабой дугой улыбки, а одна из бровей немного приподнимается.
— Можешь ты хотя бы говорить о чем-нибудь кроме этого чертового леса? — Спрашивает женщина.
Старик оборачивается, взглядывает на спутницу и вдруг устало вздыхает.
— Как всегда ты торопишься. — Говорит он, увидев, что спутница остановилась. — Мы почти вышли.
Но обернуться и сделать шаг он не успевает.
— Ох, старик, какая же, наверное, мучительная у тебя жизнь. — Заговаривает женщина, не двигаясь с места.
И старик возвращает к спутнице взгляд, слегка поджав губы. Она стоит, вытянув голову и отвернувшись, руки держит скрещенными на груди, высокий воротник окутывает ее стройную, длинную шею, а рукава плотно облегают тонкие руки. От яремной ямки и почти до низа груди широкий вырез обнажает теплый цвет светлой кожи. А узкая талия плавными линиями переходит в круглые бедра, с которых платье ниспадает черным полотном. Волосы женщины собраны под шляпу с широкими краями, сдвинутую на затылок. Сплюснутый конус головного убора прижимается к макушке, а большие поля укрывают лицо слабой тенью. И плавные черты тонкого подбородка, и налитые, пухлые, большие губы, и тонкий, стройный и длинный нос, и даже пышные, но маленькие и аккуратные брови — все черты ее лица таят собственное очарование, ничуть не оттеняя общей красоты. Обрамленное чернотой волос и одежд, светлое лицо приманивает взгляд, и даже в порыве злобы, обиды или гнева нельзя не признать неповторимого обаяния этой женщины.
— У тебя же кругом всегда одни проблемы. Как только мы выйдем из леса, — продолжает женщина, — появится новая. Оглянись. Это уже не тот лес, мы же почти на окраине. Кого ты тут боишься встретить? Испуганного волчонка?
Старик хмурится, взгляд не уводит, глядит строго. А терпения его спутницы хватает лишь на миг ожидания.
— Честное слово, твоя серьезность мне надоела. — Заговаривает женщина тише, и ее голос мгновенно становится приятно сладким и тягучим. — Ведешь себя, как трус. Надоел.
Старик продолжает смотреть на женщину, а она остается стоять в той же позе, сохраняет хитрое, уверенное выражение, держит приподнятым уголок рта, а на ее щеке держится маленькая, но заметная ямочка.
— Через несколько дней мы выйдем из леса. — Говорит старик тихо, ровно, не украшая речь яркими интонациями.
Но только он заканчивает, как улыбка на лице женщины становится чуть ярче. Уголок губ поднимается еще немного, а ямочка на щеке становится глубже. И старик, заметив это выражение, тихонько вздыхает.
— Давай, не сейчас. — Говорит он. — Ты же не собираешься….
— Предлагаю выяснить все прямо сейчас! — Звонким голосом перебивает женщина.
— Не сейчас. Нам некогда….
Но спутница не дает себя остановить. Она уводит руку в сторону и указывает на густые заросли кустарника, не дожидаясь, когда собеседник договорит.
— Десять шагов! — Продолжает женщина, не смущаясь глубокого выреза на пышной груди. — Я пройду десять шагов в эту сторону, и если что-нибудь случится, то ты победил.
Старик набирает воздуха и немного выпрямляется, продолжая смотреть в глаза спутницы, отчего выражение на его лице выглядит строже.
— У нас нет времени на твои игры. — Отвечает старик громче. — А теперь идем. Наш путь лишь длиннее от твоих капризов.
Старик разворачивается и уже собирается идти. Но женщина остается на месте. Она немного сдвигает брови, и улыбка перестает казаться радостной, а ее ярко-желтые глаза делают выражение еще красноречивей и ничуть не портят красоты.
— Всю жизнь так. — Продолжает женщина, скрестив на груди руки. — Можно хоть немного веселья? Разве это так сложно?
Старик оборачивается.
— Как выйдем из леса….
— Мы и так почти вышли. — Незамедлительно перебивает спутница. — Я сделаю ровно десять шагов. И если мне на пути попадется хотя бы маленькая змейка, то будем считать, что победа за тобой.
Старик в ответ молчит, но женщина продолжает улыбаться с тем же выражением, выпучив завораживающие, большие яркие, горящие золотом глаза.
— Или так, или в северные царства иди сам, а я лучше тут подожду. — Говорит женщина, слегка повернув голову, но глазами продолжая следить за нахмурившимся стариком.
И старик поддается, чтобы не тратить из-за споров еще больше времени.
— Ладно. — Опускает он на миг глаза. — Но тебя же не устроит, если я признаю поражение?
— А ты уже готов сдаться?
Старик усмехается.
— В десяти шагах ты ничего не найдешь. — Говорит он. — Но давай закончим с этим быстрее.
— Так не пойдет. — Говорит женщина тише, и улыбка медленно сползает с лица старика. — Это даже не интересно. Проигравший будет исполнять все указания победителя. Хотя бы, пока мы не выйдем из леса.