Шрифт:
Глава 1
Шрам
За стенами большого здания, даже не здания, а одного этого громадного помещения, словно ничего больше нет. Причудливые своды завершают архитектурный рисунок, сливаясь из ровных, поднимающихся колонн, едва выделяющихся из стен. Сами колонны, выполненные в неровном, привлекательном стиле абстракций, с аккуратными, пустыми окружностями, занимают едва ли много места, несмотря на то, что архитектор решил отдать им большой объем, почти весь заполненный пустотами.
Колонны
– Уполномоченные лица Федерации призывают всех граждан проявить сознательность и принять участие в вынесении приговора! – вдруг раздается мощный, уверенный, красивый голос одного из центральных судей.
Давно уже минули дни, когда судьи выносили самолично вердикт, избирая ограниченную рамками меру наказания для преступившего закон. Теперь уже давно привычным стало полагаться на здравомыслие и рассудительность общества, которое в свою очередь и само полагается на мудрость судей, призванных спорить друг с другом и отстаивать разные точки зрения, давая гражданам возможность рассуждать обо всех следствиях принимаемого ими решения.
Сталмир все это прекрасно знает. Все это – лишь очередной недуг закованного в рамки самовоспроизведения общество. Всего лишь способ обмануть самих себя, будто бы свобода может быть не личной, а общественной собственностью. Именно поэтому Сталмир и оказался здесь, закованный в проклятые магниты, в сопровождении бездушных дроидов охраны, именно потому, что сам Сталмир не желает обманываться, принимая на веру рожденное федерацией определение «подлинной свободы».
Пока судья продолжает вступительную речь, как обычно, призывая граждан со всем вниманием отнестись к приговору и вынести тщательно взвешенное решение, Сталмир кривится, опустив глаза и смотря в чистое отражение своего лица, на редкость мужественного и одновременно красивого молодого лица со смелым, непоколебимым и злым взглядом.
Думается не вольно о том, что не так должны выглядеть революционеры, отдающие свою жизнь во имя подлинной свободы. И едва Сталмир произносит это в голове, как тут же начинает кривиться с ненавистью, желая вырвать с кровью эти проклятые слова из головы. Ведь разве может быть подлинная свобода, если свобода всего одна? Свобода не может быть лживой, до тех пор, пока кто-нибудь не отыскивает в мире понятие своей собственной, той самой подлинной свободы, призванной заменить истинную ценность жизни.
Сталмир поднимает глаза, слыша, что речи судьи постепенно идут к обвинениям, с которых начинается каждый суд. Теперь судья расскажет обществу о грехах Сталмира, наверняка, выставит его в самом неприглядном свете, а затем предложит избрать ограниченную законом меру наказания, и, если только общество чудом не решит в этот раз пренебречь кодексом ответственности, то будет голосование, и людям дадут почувствовать, будто бы это они принимают решение, будто бы они сами, а не кто-то толкнул их к единственному, ограниченному рамками, выбору.
Впрочем, у людей все же есть шанс поступить верно, у них всегда есть. Стоит лишь проголосовать за неисполнение закона и избрать вразумительную меру наказания… но только Сталмир об этом задумывается, как ему приходится удержаться, чтобы не сплюнуть от отвращения на зеркальный пол. У людей всегда есть возможность поступить честно, правильно, но это стадо с начисто промытыми мозгами за всю историю общественных судов ни разу почти не пользовалось этой возможностью.
И вот, когда судья в рясе начинает озвучивать преступление Сталмира, он оставляет свои мысли и прислушивается.
– …это ужасное преступление заслуживает самого пристального внимания общественности! – говорит судья, и Сталмир едва не фыркает и не плюется, видя, как судья начинает подготавливать общество сделать нужный Федерации выбор. – Жестокость и холодность подсудимого может затуманить разум даже самого хладнокровного и рассудительного гражданина, и я призываю всех вас быть внимательными и….
Подстилка Федерации – вот, как судья выглядит в глазах Сталмира. Еще ничего не сказав о преступлении, он уже сгущает краски, пытаясь выставить все в самом худшем свете. Впрочем, Сталмир заставляет себя успокоиться, ведь он знает, что судьи всегда на стороне Федерации, играют перед обществом этот спектакль, знаменуемый их любимым понятием, которым судья и венчает свою вступительную речь.
– Примите это решение не сердцем, но умом! В ваших руках сохранить и уберечь от разложения подлинную свободу! – заканчивает судья.
После этого он ненадолго замолкает, давая всем успокоиться. В самом зале суда почти никого нет, только судьи, расположившиеся у трибун, расположенных полукругом, дроиды-охранники, дроиды-операторы, снимающие трансляцию, репортеры со своими роботами-помощниками и немногочисленные прямые свидетели суда.
Гораздо больше людей смотрит за трансляцией из своих домов, сидя на диване с бутербродом, отчего становится тошно, когда понимаешь, что твоя жизнь обречена сгореть в руках недоумков, которые будут судить о тебе по словам этих продавшихся Федерации судей. И все же сдаваться рано, кроме того, герою еще предоставят слово, обязательно предоставят, так всегда бывает, и Сталмир уже знает, что он скажет по окончании суда, на какую бы каторгу не обрекла его общественность.
– Приступим, – поутихшим голосом продолжает судья. – Зачитываю преступление! Подсудимый, Сталмир….
Формальный язык суда, гнусный и скучный, но как бы ни хотелось его проигнорировать и уже скорее перейти к финалу, Сталмир остается холоден и спокоен, выслушивая, как судья рассказывает о его прежних заслугах перед обществом, чтобы затем все их перечеркнуть совершенным им преступлением.
– …возглавил бунт! – продолжает судья. – Одним из самых ужасных преступлений против общества, как всем известно, является попытка подрыва основ государственности Федерации, не зависимо от того, в каком виде попытка была осуществлена. Однако, несмотря на то, что это преступление само по себе является редкостью, и на всех планетах Федерации это лишь второй случай, произошедший за последние пятьдесят лет, никто из нас не мог даже вообразить подобного ужаса.
Сталмир начинает кривить лицо, но сдерживается, вспоминая, что через камеры за его реакцией могут следить тысячи, а то и миллионы, если не миллиарды граждан.
– Чтобы не делать оценочных суждений, – говорит судья, – я зачитаю о последствиях совершенного подсудимым преступления, и уже после будет озвучен избранные законом рамки меры наказания.
Сталмир ухмыляется на миг, но тут же скрывает улыбку и продолжает слушать вместе со всеми, кто следит за трансляцией и готовится отдать свой голос за одну из нескольких похожих мер наказания.