Цена желаний

Хейер Джорджетт

– О Боже мой, в такой час! – простонал Кеннет. – Скажи, что нас нет дома.

– Нет, не надо. Конечно же, они могут войти, – сказала Антония. – Ты не возражаешь, Лесли? Привет, Джайлз! Доброе утро, суперинтендант. Выпейте кофе!

Завтрак был накрыт на столе у окна. С одного края стола рядом с кофейником сидела Антония, полностью одетая; по одну сторону от нее – Лесли Риверс в кимоно, а по другую – Кеннет в пижаме, фланелевых брюках и старой фланелевой куртке. Кеннет, который выглядел полусонным, угрюмо посмотрел

на гостей и сказал:

– Ну, что теперь случилось? Не жалейте нас. Тони, ради Бога, накрой эти отвратительные яйца! Мергатройд, должно быть, сошла с ума. Где ветчина?

– Мы ее съели вчера. Присаживайтесь, суперинтендант! Между прочим, это мисс Риверс. Ты выглядишь довольно мрачным, Джайлз. Что-нибудь случилось?

– Боюсь, нечто очень серьезное, Тони. Роджер мертв – выстрел из пистолета.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем Антония судорожно выдохнула:

– Боже!

Кеннет сначала застыл с чашкой в руке, потом обвел всех мрачным взглядом и нарочито медленно выпил кофе. Затем он поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой и спокойно сказал:

– Если без шуток, то это уже чересчур. Без шуток?

– Какие тут шутки, мистер Верикер, – ответил Ханнасайд, наблюдая за ним.

Джайлза, тоже наблюдавшего за Кеннетом, поразило, что тот слишком идеально владеет собой. Была заметна только некоторая напряженность рта и странно пустой взгляд, попеременно останавливающийся то на лице Джайлза, то на лице Ханнасайда. Затем Кеннет взял свою чашку и передал Антонии.

– Еще кофе, пожалуйста, – сказал он. – Как переменчива судьба!

– Похоже, вы не очень-то удивлены, мистер Верикер.

– Мне даже страшно сказать, насколько я удивлен, мой друг суперинтендант. Вы сказали, выстрел из пистолета? Что это значит? Самоубийство?

– Или убийство, – ответил Ханнасайд. Слово, произнесенное вслух, прозвучало угрожающе и заставило Лесли Риверс непроизвольно содрогнуться.

– Давайте считать это самоубийством, – предложил Кеннет. – Это больше похоже на правду.

– Вы полагаете? Почему?

– Очевидное умозаключение. Он убил Арнольда, думал, вы его подозреваете, сдали нервы, и нажал на курок. Вайолет говорила, что он был в нервном возбуждении.

– Она говорила? – вопрос задал Джайлз. – А что заставило ее так думать?

– Я не спросил.

Лесли сказала несколько неестественным тоном:

– Он наверняка был в нервном возбуждении. Я сама так думала.

– Ну, а я не видела никаких признаков этого, – категорично заявила Антония.

Лесли упорно смотрела на нее.

– Да нет же, Тони! У него часто были такие затравленные глаза.

– Это только потому, что он думал, ты готова убить его, – отвечала Антония, которую невозможно было сдержать. – Он говорил тебе… – Она не закончила фразы, залившись ярким румянцем. – О Господи, что же такое я несу? Конечно, это была только шутка! На самом деле он так не думал!

– Конечно, нет, трудно предположить, что он мог так подумать, – тихо произнесла Лесли. – Я не могу сказать, чтобы он мне очень нравился, но у меня не было никакого желания убивать его. Кроме того, у меня есть алиби. – Она повернулась к Ханнасайду и улыбнулась. – Прошлой ночью с четверти восьмого я была с мистером Кеннетом Верикером. Мы поужинали в «Карлтоне» и оттуда поехали в Альберт-Холл, где танцевали до четырех часов утра. Затем мы вернулись обратно сюда.

– Мисс Риверс, вы были весь вечер вместе?

– Да, конечно, – ответила она.

Кеннет быстро перевел взгляд на ее лицо, выражение его глаз трудно было прочесть.

– Вы одни ходили на бал или с компанией? – спросил Ханнасайд.

Джайлзу показалось, что мгновение она колебалась.

– Мы присоединились к компании, – сказала она.

– К большой компании, мисс Риверс?

– Нет, не очень.

– Сколько в ней было человек?

– В общей сложности около двенадцати, – сказал Кеннет. – Мы были в одной ложе.

– И вы, естественно, танцевали также с другими членами компании, не только с мисс Риверс?

– Естественно, – согласился Кеннет.

– Но после каждого танца мы снова встречались в ложе, – вмешалась Лесли. – Не думаю, что мы теряли друг друга из виду больше чем на пять минут, правда, Кеннет?

– Да, – медленно сказал Кеннет. – Наверное, да.

С замиранием сердца Джайлз подумал, что он лжет и делает это неумело.

– Мистер Верикер, вы не покидали Альберт-Холл во время танцев?

– Нет.

Последовало молчание. Ханнасайд сунул руку в карман и достал пенковую трубку.

– Вы видели это когда-нибудь раньше? – спросил он.

– Много раз. Это моя трубка.

– Мистер Верикер, я нашел ее на камине в квартире вашего сводного брата.

– Правда? – спросил Кеннет. – Должно быть, я забыл ее там.

– Когда?

– Два или три дня тому назад. Я у него ужинал.

– Вы не спохватились, что ее нет?

– Нет, – безразлично сказал Кеннет. – Я не всегда курю одну и ту же трубку.

– Но пенковой трубкой обычно дорожат, – сказал Ханнасайд. – Вы знаете, я тоже курю трубку.

– Может вы и курите трубку, но вы не Верикер, – парировал Кеннет, и в его глазах мелькнула тень обычного озорства. Он отодвинул тарелку и поставил локти на стол. – А теперь я могу задать несколько вопросов?

– Одну минутку, мистер Верикер. Прежде я хочу, чтобы вы назвали имена остальных членов компании, в которой вы были прошлой ночью.

– Вам предстоит тяжелый день, – заметил Кеннет. – Лесли, кто был в нашей компании?

– Ну, во-первых, Херншоу, – задумчиво начала перечислять Лесли.