Ценностные основания психологической науки и психология ценностей
Шрифт:
Примирение того очевидного факта, что в основе научного познания лежат определенные ценности, с тезисом о его ценностной нейтральности породило представление о служении науки только внутринаучным ценностям в отсутствие ее связанности ценностями вненаучными: идеологическими, этическими, политическими, а также субъективными ценностями ученого, обусловленными тем, что он принадлежит к миру людей и ничто человеческое ему не чуждо 1 . Но и в таком смягченном виде тезис о ценностной нейтральности науки был опровергнут ее историей. В частности, «идеал чистого незаинтересованного абсолютно «объективного» познания, из которого мир человека был бы полностью исключен,– такой идеал был основательно поколеблен, чтобы не сказать более, наукой XX в. Мир человека глубоким и всесторонним образом вовлечен в сами структуры объективного знания и научно-технического преобразования действительности» (Визгин, 1990, с. 40).
1
Эта мысль формулируется, например, таким образом: «в известном смысле наука действительно
Тем не менее наука породила ряд внутринаучных ценностей, призванных нейтрализовать влияние ценностей вненаучных. Эти «нейтрализующие» ценности получили воплощение в широко известных нормах научной деятельности, таких, как объективность, универсализм, организованный скептицизм, незаинтересованность и коммунизм (не в политическом смысле слова), описанных Р. Мертоном (Merton, 1973). Мертон, правда, был вынужден признать, во-первых, что реальная научная деятельность редко осуществляется в соответствии с этими нормами, во-вторых, что среди внутринаучных ценностей существует немало таких, как, например, стремление к приоритету, противоречащих им (там же). А И. Митрофф и другие исследователи науки акцентировали значение ее антинорм, противоположных официальным нормам (Mitroff, 1974). Тем не менее наука всегда пыталась сформировать внутринаучные ценности, способные нейтрализовать влияние ценностей вненаучных и вообще «природы человека», которая вынуждает ученого, по образному выражению Р. Бэкона, «смотреть на мир глазами, затуманенными всеми человеческими страстями».
Институционализация научной деятельности и становление профессии ученого породили также систему «внутрицеховых» ценностей научного сообщества, охватывающую ценности принадлежности к этому сообществу, к определенным научным школам, институтам и ассоциациям, ценности следования профессиональным стандартам научной деятельности и др. (Джибладзе, 1990), которые органически дополнили базовые ценности научного познания.
Достижение наукой современной – постнеклассической в терминах В. С. Степина (Степин, 2000) – стадии развития сопровождалось изменением ее базовых ценностей, а также изменением отношения к ценностям вообще и к установке на ценностную центральность научного познания, в частности. В качестве одного из главных признаков постнеклассической науки В.С. Степин выделяет включение в ее этос вненаучных ценностей, в отношении которых наука традиционно провозглашала нейтралитет (там же). В частности, в этические основания современной науки введены представление о том, что ученый не должен быть безразличен к тому, как используется произведенное им знание, а также ценностное «табуирование» ряда объектов и возможных направлений научного исследования. Д. Бек, например, настаивает на том, что возможные социальные последствия научных открытий из внешних для науки проблем превращаются в ее внутренние проблемы (Beck, 1998). Обсуждается вопрос о том, что в обиход науки следовало бы ввести нечто подобное клятве Гиппократа, основанной на принципе «не навреди» 2 . Широко распространены и хартии научных ассоциаций, в которых внутринаучные ценности объединены с ценностями общечеловеческими.
2
Высказываются, впрочем, и возражения. Например, такое: «Раздающийся в последнее время среди экологов и гуманистов призыв ввести «клятву ученого», аналогичную клятве Гиппократа в медицине, которая обязывала бы ученого отдавать свой талант и силы решению только полезных для человечества проблем, максимально оберегая людей от вредных последствий науки, по отношению к фундаментальным исследованиям звучит наивно. К тому же и сами понятия пользы и блага не являются вневременными и абсолютными: то, что сегодня представляется благом, впоследствии может выявить свои отрицательные стороны» (Мамчур, 1990, с. 85).
В целом же, хотя вопрос о том, какие именно ценности, внешние по отношению к самой науке, ей следует легализовать и оформить в качестве внутринаучных императивов познавательного процесса, как правило, порождает споры и не имеет однозначного решения, тезис о ценностной нейтральности науки сильно размыт и поколеблен. Наука, несмотря на традиционно декларировавшуюся ею ценностную нейтральность, характеризуется ее исследователями как пронизанная различными видами ценностей и опирающаяся на них.
Это справедливо в отношении любой научной дисциплины, в том числе и психологии, в основаниях которой можно различить несколько уровней ценностей.
Их первый – базальный – уровень образован универсальными ценностями научного познания, что достаточно тривиально: будучи научной дисциплиной, психология разделяет общие ценности науки. К этому уровню относятся вышеупомянутая ценность научной истины и ее объективного постижения, а также такие ценности, как объяснение мира, обретение возможностей его предсказания и контроля над ним (основные функции науки), производство нового знания, построение его системы, соответствующей определенным критериям (упорядоченность, непротиворечивость и др.). Поскольку данная система ценностей является общей для всех научных дисциплин, она принимается любой из них в качестве само собой разумеющейся, редко эксплицируется и привлекает внимание лишь тогда, когда в той или иной науке проявляются отклонения от ее базовых принципов. Эта система охватывает своего рода ценностные «архетипы» науки, кото рые функционируют как «архетипы коллективного бессознательного ученых» 3 , оставаясь за кадром, но придавая научной деятельности определенную направленность.
3
Или их «надсознательного» в терминах М.Г. Ярошевского (Ярошевский, 1978).
В принципе и на базальном уровне ценностных оснований научной деятельности периодически наблюдаются «возмущения». Например, в психологической науке регулярно возникают сомнения в статусе «объективной» истины, вопросы о том, какую именно истину считать объективной, можно ли ее познать субъективными средствами и т.п. Подобные «возмущения» время от времени возникают и в естественных науках. Но в целом, хотя базальный уровень ценностных оснований научного познания и не выглядит абсолютно незыблемым, он все же достаточно инвариантен для всех научных дисциплин и в процессе развития науки претерпевает лишь минимальные изменения.
К базальному уровню ценностных оснований психологической науки можно отнести и базовые ценности научного сообщества: принадлежать к этому сообществу (быть ученым), членство в различных профессиональных ассоциациях и т. д. 4 При этом в современном мире неожиданно возникла и новая проблема: что значит «быть ученым» в условиях ренессанса паранауки, размывания границ между наукой и паранаукой, распространения самых разношерстных организаций, мимикрирующих под научные, например, академий оккультных наук, обилия патологически активных личностей, позиционирующих себя от имени науки, но к ней не принадлежащих, и т.п. явлений. По всей видимости, критерий может быть только один – принадлежность именно к научному сообществу, а не к его суррогатам, проявляющаяся в наличии ученых степеней, публикаций в научных журналах, трудовых книжек, находящихся в НИИ и вузах, хотя в нынешней России, где широко распространена, скажем, практика проплаченных защит «под ключ», все это тоже может быть сфальсифицировано. Тем не менее даже в подобных условиях базовые ценности научного сообщества сохраняют свою значимость, что парадоксальным образом подтверждается от обратного – фальсификацией соответствующих атрибутов статуса ученого.
4
Следует отметить, что «вес» ученого в научном сообществе во многом определяется тем, членом каких профессиональных организаций, редколлегий каких журналов и т. д. он является. В современном российском обществе соответствующие статусные позиции в значительной мере обесценены не только общим снижением статуса науки, а, значит, и научных организаций, но и появлением большого количества «доморощенных» организаций, например, около 200 новых академий, нередко создаваемых людьми, весьма далекими от науки. Но это исключение из мировой практики только подчеркивает правило: подобные академии, по общепринятому выражению, «плодятся как грибы после хорошего дождя» именно потому, что принадлежность к научным организациям представляет собой ценность.
Сохраняют свою актуальность в качестве ценностных регулятивов научной деятельности и ее нормы, систематизированные Р. Мертоном, а также описанные им же контрнормативы этой деятельности, такие, как «Публикуйся или гибни» (Merton, 1973). При этом научное сообщество вырабатывает и ряд нетрадиционных ценностей, таких, как внедрение сделанных открытий и изобретений в практику, их коммерциализация, промышленное использование, в то время как ценность «чистого» знания, знания ради знания, постепенно девальвируется.
Следует отметить и изменение соотношения двух типов ценностных ориентаций научного сообщества – формальных, таких, как ориентация на объективный и незаинтересованный поиск истины, и неформальных, например, стремления к приоритету. Прежде неформальные ценности науки вели в ней теневое, «полуподпольное» существование, а их экспликация в книгах с такими выразительными названиями, как «Открывая ящик Пандоры» (Гилбер, Малкей, 1987), выглядела сенсационно. В последние десятилетия эти ценности были практически легализованы, а, например, необходимость закрепления своего приоритета путем лицензирования сделанных открытий и изобретений стало рассматриваться как вполне официальный норматив научной деятельности, равноправный с такими нормативами, как объективность и незаинтересованность (несмотря на то, что стремление к приоритету в значительной мере противоречит незаинтересованности).
Второй уровень ценностных оснований психологии не является общим для всей науки, а объединяет психологию лишь с наиболее близкими ей – социогуманитарными – дисциплинами. Последние, естественно, не представляют собой область научного познания, вырабатывающую систему ценностей, автономную от всей прочей науки. Ее базовые ценности, такие, как нацеленность на открытие объективной истины, универсальны для всех научных дисциплин. Вместе с тем социогуманитарная наука обладает и определенной спецификой, проявляющейся не только в ее особой методологии, но и в системе ее базовых ценностей. Одна из таких специфических ценностей социогуманиарной науки состоит в стремлении не просто познать человека и общества, но и сделать их лучше, усовершенствовать общество и человеческую природу. Эта ценность в виду ее слишком очевидного характера тоже редко эксплицируется рефлексией науки, в данном случае социогуманитарной. Но она имплицитно заложена в ценностных основаниях социогуманитарных дисциплин, придает им особый социальный статус и достаточно отчетливо выражена в направленности научных исследований. В частности, лейтмотивом большинства психологических исследований служит явная или имплицитная практическая направленность – на то, чтобы помочь личности (в преодолении комплексов или жизненных кризисов), оптимизировать организацию внутригрупповых процессов и др.