Центр мира
Шрифт:
– И как долго может это происходить? – Зим не отрывал взгляда от почти трёхметровой фигуры с уродливыми размашистыми плечами и болтающимися между ног гигантскими гениталиями.
– Я бы не стал экспериментировать…
В тот же момент Зим выстрелил.
Монстр обернулся.
Человеческого лица у него не было.
Широкая, плоская, как тарелка, морда была покрыта серой крупнозернистой кожей. Дряблые складки свешивались по краям того, что можно было назвать лицом, горизонтальные ноздри выглядели словно прорези в этой
Чудовище отъяло нижнюю челюсть – именно так это мог воспринять посторонний зритель, – и морда вдруг распалась на две неравные части, посреди неё появился багровый проём пасти, обрамлённый белоснежными острыми зубами. Клыки чудовища были длиной сантиметров восемь, как у павианов африканской саванны. Собственно, перед Зимом и стоял чудовищный примат, сотворённый из человека неведомой космической силой.
Карабин в руках Зима закачался от импульсов отдачи.
Чудовище бросилось вперёд.
На теле, покрытом чёрным густым курчавящимся волосом, попадания были почти не видны, но монстр сотрясался от попадающих в него пуль калибра 7,62.
Сотрясался – и всё-таки рвался вперёд!
В последний момент Зим перенёс огонь с корпуса чудовища на его голову. Промеж чёрных загадочных глаз восточного мудреца обозначилось круглое, чёрное, как космос, отверстие. Ещё одно…
Затвор карабина клацнул в заднем положении… Хорхой испуганно отступил назад, магическая связь душ нарушилась…
И тут монстр рухнул лицом вниз на шершавые серые камни.
Сияющий камень покатился в сторону и застыл у края пропасти.
Зим отработанным движением выкинул магазин, вытащил из-за пояса запасной, вставил, передёрнул затвор и прицелился.
Тело монстра окутало призрачное голубоватое сияние.
Зим помедлил полсекунды, а затем разнёс ему затылок одним выстрелом.
– Для верности, – произнёс он в пустоту пещеры.
Тело монстра сияло всё ярче и ярче, будто его пожирали огни святого Эльма, а затем оно просто скрылось под неведомой, светящейся изнутри субстанцией.
Зим сделал несколько шагов назад, продолжая держать этот сгусток тусклого свечения под прицелом. Наконец сияние исчезло. На камнях лежал обнажённый труп немолодого жирного человека.
– Измаил Башири…
Хорхой подошёл ближе.
– Собственно, вот так и возникла жизнь на планете, – устало произнёс он. – Сила Камня вначале свела воедино все химические элементы. А затем Камень вдохнул в бессловесную тварь разум.
Зим перевёл взгляд с трупа на край ущелья Кара-Суу. Камень сиял на самом краю пропасти, приглашая к себе невероятными переливами космического свечения.
Зим оценивающе посмотрел на своего товарища. Перед ним стоял бесконечно уставший человек.
Потом перевёл взгляд на Камень. Поднял двумя руками винтовку.
Первая пуля растворилась в ярком свете, исходившем от Чинтамани. Камень не шелохнулся – то ли он распылил, то ли отразил всю направленную в него энергию пули. Не произошло ровным счётом ничего. Даже сияние его не изменилось, по освещаемым ярким голубым светом стенкам пещеры не пронеслось даже тени.
Зим чуть изменил прицел и выстрелил в скалу перед Камнем. Взвизгнул рикошет, Камень осыпало скальными брызгами, на краю обрыва появилась сеть трещин.
Зим выстрелил ещё два раза с тем же прицелом.
Камень качнулся на скальной кромке, а затем, как не желающий идти в лузу бильярдный шар, исчез в пропасти.
Зим подошёл к самому краю обрыва.
Внизу, в двухстах метрах под ногами, безумный водный поток освещался призрачным голубым светом. И свет этот уходил всё дальше и дальше, пропадая в толще скалы, пока и вовсе не исчез из виду.
– Это на время, – сказал подошедший Хорхой. – На миг или на миллион лет – кто его знает… В любом случае Земля выплюнет его наружу.
– Надеюсь, на мой век хватит этого мига, – хмыкнул Зим. – И на век моих детей с внуками тоже…
Хорхой похлопал его по плечу.
– Будем надеяться.
Они медленно поднимались по гигантским каменным ступенькам, высеченных кем-то (или чем-то?) в толще Тянь-Шаньского хребта. Наверху они встретили двух людей, церемонно беседовавших, будто на светском рауте.
– Скажите, ведь всё, что хотел совершить Измаил Башири, в конце концов было направлено во славу и на пользу исламскому миру. Почему же шейх Калеб всё-таки решил помешать ему? – спросил Спадолин Омара.
– Когда-то в Великобритании жил очень умный еврей, которого сделали премьер-министром. Звали его Бенджамин Дизраэли. Так вот, этот еврей, когда к нему приходили молодые члены парламента с требованием сделать то-то и то-то, показывал им, как ладонь поднимается над ладонью на сантиметр, и говорил: «В Британии раз в год можно сделать столько». А потом приподнимал ладонь ещё на полсантиметра и говорил: «А вот столько сделать уже нельзя». Шейх Калеб считал, что пока просто не пришло время.
– Что там у вас произошло, Зим?
– Очередное подтверждение «золотого правила Зимгаевского»: в жизни не бывает ситуации, которая бы не разрешалась правильным выстрелом…
– Кара-Суу унесла Камень куда-то к самым корням гор, – сокрушённо произнёс Хорхой. – Легенда утверждает, что Центр Мира перемещается вслед за Камнем. Интересно, где он окажется сейчас?
– Какая хрен разница? – проговорил Зим, протирая свою самозарядную винтовку. – Там, где ты находишься, там и Центр. Ну, может, ещё там, где Тара, – задумчиво проговорил он и пристегнул последний неиспользованный магазин. – Куда вы собираетесь, генерал Омар?