Цену жизни спроси у смерти
Шрифт:
– Не надо, – сказал Минин. Это было его самое строптивое заявление за весь разговор.
Зубан помолчал немного, а потом согласился:
– Не надо так не надо. Тогда у меня все. Удачи!
С трудом подавив желание расколотить об стену проклятую трубку, зашедшуюся короткими ехидными сигналами отбоя, Минин забегал по комнате. В распахнутом халате, который он накинул перед тем, как покайфовать в ожидании новостей от Паленого, он напоминал огромную птицу, мечущуюся в поисках выхода.
Наконец удалось взять себя в руки. Прежде чем кликнуть кого-нибудь из приемной, он отыскал в верхнем ящике стола упаковку бритвенных лезвий «Уилсон», сунул одно за щеку и только потом окликнул через дверь:
– Э! Кто там живой?
Таковым оказался тот самый рослый недоумок с плоским затылком, который утром доставил Минина на базу.
– Звали, шеф? – спросил он, просунувшись наполовину в кабинет.
– Зайди весь, целиком, – скомандовал Минин. Лезвие у него во рту переместилось от одной щеки к другой, прежде чем прозвучал вопрос: – Где Паленый? Куда подевался?
Охранник виновато наморщил лоб:
– Так это, шеф… Нету его.
– И не звонил, что ли?
– Трубки-то у вас, шеф, – напомнил охранник.
Вспомнив, что он собственноручно отключил телефоны, Минин от досады прикусил губу, погрыз ее с остервенением, как чужую, и продолжил допрос:
– А Лизка с Викой?
– Эти приехали, – с облегчением выдохнул охранник. – Сказали, что у них все путем.
– Кому сказали? – недобро прищурился Минин. – Тебе, что ли? Ты теперь у нас за центрового, я правильно понял? – Влажное от слюны лезвие прилипло к его языку, нисколько не затрудняя, впрочем, речи. Дело привычки.
– Вы это… спали крепко, – скромно потупился охранник.
– Почему же не разбудил? – Минин тщательно облизал губы, чтобы они сделались мокрыми и скользкими.
– Не добудился. – Парень шмыгнул носом и отвел глаза.
«Уже знает про морфий, – понял Минин. – Успели новичку шепнуть, почему шеф так крепко спит после обеда. Завтра точно так же донесут об участившихся вызовах «Скорой помощи» тому же Зубану или еще кому-нибудь, кого может заинтересовать подобная информация. Ни на кого нельзя положиться. Ни на одну тварь!»
– Подойди ближе, – велел Минин охраннику, и взгляд у него стал неподвижным и с виду сонным, как у ящерицы, подкарауливающей добычу.
– Что? – спросил приблизившийся парень одними бровями.
В одно из них и вонзилось лезвие, выплюнутое Мининым с резким выдохом: пых!
– Не трогать! – рявкнул он, когда парень машинально поднес руку к голове. – Так и ходи теперь. Сутки. Трое!
– За что, шеф? – Кровавая стежка перечеркнула недоумевающее лицо охранника, точно кто-то его красными нитками сшил из двух неравных половинок.
Минин удовлетворенно улыбнулся:
– Просто так. А что, обидно?
– Не то чтобы очень приятно, – признался парень. Он опять потянулся было к лезвию, засевшему уголком в надбровной дуге, но опомнился и опустил руку.
– Ты не обижаться должен, а радоваться, – сказал ему Минин. – Подфартило тебе, имей в виду. Я же тебе не в бровь, а в глаз целился.
Выставив за дверь охранника, который после этого откровения стал заторможенным, словно сомнамбула, он велел немедленно вызвать к нему Лизу и Вику. После короткой беседы с девушками, которые только растерянно хлопали глазами, он прогнал и их, а сам с видом утопающего, хватающегося за соломинку, вцепился в телефон.
За последующие девяносто минут было сделано не менее двадцати звонков, которые обошлись Минину значительно дороже, чем это было предусмотрено тарифами его мобильной компании. Если бы он знал, насколько близко находился в этот момент к своему первому инфаркту миокарда, он протянул бы ноги прямо на месте, не прожив того, что было отмерено ему судьбой.
Журбы не оказалось ни на работе, ни дома. Паленый с двумя бойцами тоже как сквозь землю провалился. Зато на их джипе раскатывал по городу неизвестный, походивший по описанию на того самого Громова, из-за которого Минин рисковал попасть под правилку на ближайшем сходняке.
Он облегченно перевел дух не раньше, чем один из осведомителей лаконично доложил: Громов Олег Николаевич, прибывший из Москвы, преспокойно проживает в гостинице «Бриз», выписываться не собирается, обратных билетов приобрести пока что не удосужился.
У-фф! Минин рухнул в кресло, хватая ртом воздух, которого вдруг стало вокруг гораздо больше, чем какую-то секунду назад.
Предпоследний звонок был сделан в Поти, где обитал известный в определенных кругах грузин-полукровок по кличке Джуга, специализировавшийся на исполнении срочных заказов по устранению людей, жизнь которых чего-то стоила в этом мире.
И только вызвав Джугу в Сочи, Минин с чувством выполненного долга позволил дрожащему пальцу извлечь из клавиш телефонной трубки две завершающие писклявые нотки: фа (цифра «0») и си-бемоль (цифра «3»).
Такая вот жалкая получилась кода.
Глава 15
Человек ниоткуда
Закончив разговор с Сочи, Зубан протянул трубку своему единственному, безмолвному, как тень, слушателю и попросил:
– Поставь на подзарядку, Толик.
Тот молча выполнил просьбу. Зубан любил наблюдать за точными, выверенными движениями своего помощника. Ни одного лишнего сантиметра в расчетливых жестах, но также и ни одного недостающего. Зря и пальцем не пошевелит, а если уж за чем-то потянется, то непременно достанет. В идеальном варианте вымуштрованный робот справлялся бы со своими задачами еще четче, но такие бывают только в кино. В жизни приходится довольствоваться помощниками из плоти и крови, и Толик был лучшим из всех, кто когда-либо становился правой рукой Зубана.
Он возник ниоткуда. Даже фамилию отказался назвать. Толик, сказал он, называйте меня просто Толик. Единственное, что было о нем известно наверняка, так это то, что до недавних пор он служил в региональном управлении ФСБ Курганска. Тамошний авторитет его Зубану и сосватал. Толик вляпался в какое-то противозаконное дело и, не дожидаясь возможных последствий, подал рапорт об уходе. Ничего удивительного, что после этого он искал себе работу подальше от родного ведомства. Почему Толик решил податься именно к бандитам, он не объяснял. Он вообще был не слишком разговорчивым человеком. Исполнительным, да. Лично он полагал, что этого вполне достаточно.