Цепкие лапы времени
Шрифт:
– А летать буду? – спросил тогда у майора-направленца.
– Забудь! – ответил тот, но расписал всю службу «по полочкам и антресолям».
А летать-то охота! Ну и послал их куда подальше (мысленно) – отказался от такой прогнозируемой и распланированной по порядку-распорядку жизни (это жена не знала – плешь выела бы). Но уехать из «дыры» было аж невмоготу.
А тут другие «покупатели» случились с намеком на пусть азиатскую, но «заграницу». И не штаны протирать, а вполне себе пилотировать. Вот и сменил зеленые летные погоны на «морские» летные.
– Проспался? –
Представлялись, сводились со всей командировочной командой уже на аэродроме в Раменском перед отправкой. Народ надерган из разных частей, но надо ж, и тут попался (вот уж тесен мир, а авиации так особенно) старый знакомый летун-испытатель (уже в майорах), с которым по случаю пересекались еще в 1980 году.
Тогда группой гоняли самолеты (полковые Су-17М3) с одного военного округа в другой, аккурат на учения в Азербайджане. И как раз пилоты из Владимировки [22] встречно перебрасывали мишени-переделки на базе Миг-17. Все дружно и застряли на аэродроме Насосная (Азербайджан) – погода муть, мороси, дожди, туманы. Короче – нелетная.
22
Владимировка (Ахтуба) Астраханской области. Лётно-испытательный центр авиации, включающий исследование беспилотного и управляемого оружия.
Пока три дня сидели, куковали, летуны-испытатели чуть не сманили его, Беленина, к себе в центр. Уж и «копытом забил», представляя себя элитой, но не сложилось, по разным там причинам.
А вот встретились – считай напарник в предстоящей службе «на далеких берегах».
Еще удивился – чего это его из Владимировки да на инструкторскую работу.
Уже когда «Антей» оторвался, занял эшелон, все освоились, расползлись по кучкам интересов, приснул «глаз да глаз» особист, в дело из подполья вылезли заначки. Тогда и разговорились по душам.
– Слушай, у тебя же профиль, ты ж испытатель, с чего тебя кинули в «третьи страны» аборигенов обучать?
– Так у нас в центре специализируются не только в области аэродинамики, двигунов и прочих элеронов, но и по апробированию и доводке новых образцов оружия, – старый знакомец приподнял полу брезента, похлопав по зеленому штатному ящику, укантованному в общий оцентрованный груз, – вот видишь… что тут?
– ПКР? – предположил Беленин, пытаясь разобрать маркировку.
– Не-а. Контейнер РЭБ под крыльевой пилон.
На дальнем перелете-перегоне от скуки о чем только ни трепались, Беленина так и подмывало поведать о дальневосточных событиях и личном участии. Да помнил строгие и злые глаза особиста, свою размашистую закорючку-подпись под грифом «секретно».
Но потом под «шильцо» заспорили по дальности, боевому радиусу Миг-23, ну и поделился опытом – как они в перегоночном варианте вышли на запредельный рубеж атаки, да еще успели провести скоротечный (а других у реактивной авиации не бывает) бой. Как довел заглохшую машину на планировании. Черт возьми, а с кем же еще делиться опытом, как не со своими! Тем более что память остро еще, по горячим следам, вырисовала картину, как безмолвный «Миг», просев тяжелой задницей, далеко не так уж и мягко плюхнулся задними стойками на бетонку Камрани, даже чиркнув «копчиком» – в смысле фальшкилем… кстати, уже в убранном положении.
Поса-а-адочка!
Еще не выкипела эйфория, еще не прошел восторг, подменяемый состоянием охренения…
Вспомнилось мельком, как тугомотно набирал «часы» на «1-й класс», еще в таком недалеком восьмидесятом. В тех богом забытых Больших Шираках условия для получения классности еще поискать – «поймать» необходимую погоду с минимумами по параметрам… Налетать необходимые часы. Затем – итоговый в «спарке» на класс-тип с проверяющим.
А тут не прошло и недели – мало того что «налет», так еще и две победы, два заваленных «хорнета»!
Потрескивающий в остывающем двигуне «мигарь» доволокли за «водило» до стоянки.
Прямо с рулежки смертельно уставший отбарабанил доклад полковнику. Тот сам какой-то весь взмыленный.
Уж день готовился к концу, хотя беспощадное вьетнамское солнце и допекало с последней кромки окаема, а аэродром кипел деловитой и интенсивной деятельностью.
Всех «тяжелых» – Ту-95, всех какие были Ту-16 и недавно прилетевшие Ту-22 угнали на запасные площадки, в тыловую зону к вьетнамцам во Фанранг. Там у них своя хорошая ПВО.
Командование честно готовилось к американской от-ветке.
Все были безусловно взвинчены пружиной «повышенной боевой готовности», ожидая комбинированных «звездных налетов».
Беленина ребята хлопали по плечам, тыкали в бок, мол, «во, даешь, двоих уделал!», влили в глотку чего-то крепкого… Ну прям «В бой идут одни старики»! Правда, не водки, а судя по всему коньяка, который таскают на аэродром местные вьетнамцы (ни вкуса, ни крепости в адреналиновой накипи и не разобрал).
Снова нарисовался грозный комэск, велел: «всем заткнуться, а Беленину быть в резервном ожидании!» Разогнал междусобойчик!
А через шесть часов пришло послабление.
Еще шесть часов, и с полудня следующих суток прошла очередная штабная директива, и… все как-то поуспокоились и уже были почти в расслабухе.
Впрочем, кому как.
БС для некоторых не отменялась – дежурные двойки истребителей висели в небе постоянно.
Морячки выслали свои кораблики в дальний, ближний дозоры.
Ревели, уходя в патруль, разведчики «туполевы».
И Ту-22, говорили, во Фанраге стояли заправлены, заряжены на хорошую плюху, покажись супостат чем-нибудь надводным.
«Миг» Беленина восстановили рекордно за ночь, перекинув ему новый движок взамен запоротого «сухой работой», заменив потрепанную при посадке «резину»… Фальшкиль отделался царапинами.
Герой «Миг» украсился двумя нарисованными «сбитыми» – узнавались силуэты «хорнетов».
На эти художества первым отреагировал замполит:
– Закрасить!
Затем особист, самым строгим и авторитетным образом укоротив языки всем участникам воздушной операции:
– Не было никакого боя!
А потом и комэск: