Церебрум
Шрифт:
Артур злился сам на себя. Возможно, всему виной дурацкий сон, в котором нереальная девчонка ощущалась более живой, чем он сам себя воспринимал, скованный правилами и условностями. А возможно, все дело в предстоящих соревнованиях. Хотя Артур давно научился блокировать волнения, он убедил себя, что только соревнования виноваты в его изменчивом состоянии.
Соревнования! Очередные пустые соревнования, которых в жизни Артура было чересчур много. Парень провел пальцем по зеркальной поверхности, превращая в удобный гаджет и заглядывая
– Плаванье.
Отлично, это единственное, кроме, конечно, рисования, что доставляло неподдельное удовольствие и где ему не было равных. Все друзья отмечали любовь Артура к воде. Пролистав список дальше, Артур заметил, что в ближайшую неделю помимо изнурительных тренировок, у него соревнования по бегу и скалолазание. И кто составляет подобные графики? Скрыв с монитора все записи, Артур включил воду и перевел экран в режим новостей, где помимо мировых отчетов министров и ситуации в городе в целом, блистало изображение Артура на последнем благотворительном вечере в честь восстановления популяции сусликов.
Почему именно этих животных решили реанимировать биоинженеры, для Артура оставалось загадкой. Хотя там на торжестве звучали заумные речи о правильности такого решения, парень так и не понял ни одну из них. Он даже полюбопытствовал, почему бы не возобновить более интересные виды, как, например, тигров или слонов. На самом деле, выбирать есть из кого. На что получил в свой адрес удивленные взгляды и жеманные смешки, которые не трогали. Только Милена… прекрасная Милена его поддержала.
Закончив утренние приготовления, Артур уже в более приподнятом настроении вышел из ванной, одетый в легкий спортивный костюм, для утренней пробежки и похода в спортзал. На столе перед кроватью его уже ожидал завтрак.
– Как всегда без опозданий, – взглянув на свой коммуникатор, отметил он.
– Артур! Артур!
В комнату, словно хромающий маленький смерч, влетела его младшая сестра, которой совсем недавно исполнилось шесть.
– Кнопка? Что случилось?
– Я не могу… Я не могу, – задыхаясь от еле сдерживаемых рыданий, произнесла Майя.
– Ну же, говори, – присев возле девочки на колени, попросил Артур.
– Я думала, что смогу, но нет…
– Ну, глупая, – вытирая щеки от слез, произнес Артур, – чего ты не сможешь?
– Ну как! Я не смогу завтра выступить, нога, она не проходит. А мама и папа так ждут… а я… я их подведу и не получу первого места.
Рыдания девочки, наконец, вырвались наружу.
– Я… я… Мне больно… еще вчера… тренировка….
– Тс-с-с… все хорошо! Не переживай. Ничего страшного не случится, если завтра ты не примешь участия в своих танцах. У тебя их будет еще миллион. А родители поймут. Ты ведь знаешь?
Девочка резко замотала головой.
Она не поверила словам брата, как, и не верил себе Артур. Родители никогда не поймут, если их дети не будут лучшими. Иногда он задавался вопросом, а действительно им нужны дети или только
– Кнопка… Кнопка? Посмотри на меня.
Девочка нехотя подняла небесно-голубые глаза на брата.
– Я тебе обещаю, что поговорю с родителями, и они все поймут.
– Обе-щаещь? – дрожащим голосом произнесла поинтересовалась девочка, хлюпая носом.
– Обещаю! – улыбнулся он, заправляя за ушки Майи выбившиеся пряди из хвоста.
Девочка робко улыбнулась.
– Можно…
– Что, Кнопка?
– А можно, я с тобой поем, а то мне… одиноко.
– Конечно, Кнопка, хоть каждый день приходи.
Девочка робко, но благодарно улыбнулась.
– Спасибо.
– И вообще, давай договоримся…
Майя с новым любопытством посмотрела на брата.
– Договоримся, что с сегодняшнего дня, ты, то есть мы будем завтракать, обедать и ужинать вместе, у меня.
– А мама с папой разрешат? – в глазах ребенка промелькнуло сомнение.
– А им необязательно об этом знать.
– Но прилипалы, – Майя указала под потолок, где к двум следящим ботам примостился еще один. – Прилипалы, они все покажут.
– Эм-м-м… об этом я не подумал. Дай мне день, и я решу эту проблему, хорошо?
Кнопка кивнула, прыгнула на шею брату, крепко его обняла.
– Ты самый лучший на свете! Я тебя люблю!
– И я тебя, моя маленькая кнопка.
***
В небольшой комнатке Рируар и Мими Бейны через следящих ботов с полным недоумением наблюдали за своими примитивами.
– Рируар, объясни, почему девочка плачет. Ей больно из-за ее ноги?
– Думаю, да. Человеческая натура слаба, – Рируар неспешно выпустил клуб белого дыма в потолок, имитируя курение со специальной электронной сигарой.
– Но почему она терпит боль так долго?
– Может, людям нравится чувствовать боль.
– Думаешь? – Мими прищурилась, вглядываясь в своих примитивов.
– Вспомни, как Артур в раннем возрасте отказывался от помощи врачей, наверняка, по той же причине. Ведь боль – это чувство, а чувствовать что-то это прекрасно, – высокопарно произнес мужчина, изящно жестикулируя.
– Да, наверное, ты прав. Но все равно я расстроена, – Мими притворно вздохнула.
– Из-за чего, милая?
– Девочка не пришла ко мне, а обратилась к нему, – она указала красным ноготком на монитор. Похоже, это ее действительно волновало.
– Ты расстроена.
– Я просто хочу, чтобы мои примитивы больше мне… то есть, нам доверяли. Может, нужно навестить психолога?
– Навестим, – кивнул Рируар. – Иначе, если мы перестанем их понимать, то и контролировать. А неподдающийся контролю примитив опасен. И нам ничего не останется, как… усыпить их.
– Но не раньше, чем случим его с Анной, примитивом Моров.