Церемония жизни
Шрифт:
В центре комнаты на низеньких столиках стояло два огромных глиняных горшка, обильно украшенных сезонными цветами. Видимо, эту заслуженную, чуть ли не антикварную утварь господин Накао при жизни очень ценил. Не удивлюсь, если именно в этих горшках его супруга готовила тот пышный, рассыпчатый рис, которым он столько лет делился с коллегами в обеденные перерывы. Ведь таким он и был, господин Накао, — уважительно-бережливым как с вещами, так и с людьми…
У человеческого мяса и запах, и вкус настолько сильны, что простой обжаркой с солью и перцем не обойтись. В большинстве случаев его сначала ошпаривают кипятком, а затем долго варят
Вокруг столиков с горшками большой уютной компанией сидели нарядно одетые женщины и мужчины. Многие уже перебрасывались взглядами или игривыми фразочками с теми, кто им понравился. Всем явно не терпелось начать.
— Итак, господа, начинаем церемонию жизни Масару Накао! — торжественно произнесла хозяйка, снимая крышки с обоих горшков. Судя по виду и аромату, господин Накао был отварен с пекинской капустой и лапшевидными опятами-эноки. — Вкусим же от жизни прошедшей для сотворения жизни грядущей!
— Итадакимaс! [5] — хором отозвались гости, сложив ладони перед собой, а затем принялись поедать господина Накао. Вооружившись палочками, отправляли его тонкими ломтиками себе в рот и нахваливали, блаженно причмокивая губами: — М-м, божественный вкус… Госпожа Накао! Ваш супруг — настоящий деликатес!
Седой старичок по правую руку от хозяйки одобрительно закивал. И, не переставая жевать, произнес:
— Какая все-таки замечательная традиция! Съедать одну жизнь, чтоб порождать другую…
5
Итадакимaс! (яп. ????) — «Отведаем что послали боги!» — уникальное японское выражение, короткая синтоистская молитва и стандартное приглашение к началу трапезы. Обычно эту фразу произносит хозяин дома, виновник торжества или старший из присутствующих на трапезе, а все сидящие за столом тут же ее повторяют. На Западе часто переводится как «Приятного аппетита!», что в принципе неверно, поскольку в Японии упоминание за столом любых процессов пищеварения считается дурным тоном.
Растроганная вдова промокнула платочком глаза.
— Как верно вы говорите, — вздохнула она. — Масару был бы очень доволен!
— А эти внутренние органы — пальчики оближешь! — все так же радостно продолжал старичок. — Каждый, кто мечтает осемениться, должен съесть их побольше! Что вам положить, молодежь? — предложил он, повернувшись к нам с Ямамото.
— Мне просто капусты, будьте добры! — спохватилась я.
— А мне — грибов, пожалуйста… — отозвался Ямамото.
— О! Так вы что же, оба не любите человечину? — поразился старик, вытянув тонкую шею.
— Ну что вы! Просто однажды я здорово отравился, — пояснил Ямамото. — И с тех пор мой желудок такое мясо отрицает. Так что, увы, придется обойтись овощами…
— А у меня, едва он рассказал об этом, тут же пропал аппетит! — добавила я виновато. — До сих пор кусок в горло не лезет… Вы уж простите!
Извинялась я совершенно искренне. Все-таки превратить человеческое
— Ну что вы! Не о чем беспокоиться… Просто муж будет очень рад, если вы отведаете его хоть немного. Так что, если вдруг передумаете, — отведайте, не стесняйтесь!
Не успела она договорить, как из-за столика в дальнем углу поднялась юная парочка — парень в белом пиджаке и девушка в розовом платье. До сих пор, угощаясь господином Накао, они то и дело перешептывались и трогали друг друга за коленки.
— Мы, пожалуй, осеменимся! — объявил парень.
— Правда? — просияла хозяйка. — Вот молодцы! Поздравляю!
Гостиная утонула в аплодисментах. Поклонившись хозяйке, парень с девушкой отчеканили:
— Спасибо за угощение! Постараемся сделать новую жизнь!
И, взявшись за руки, удалились.
— Да… Будет просто замечательно, если жизнь господина Накао продолжится в ком-то еще! — сказал Ямамото, с наслаждением запивая свои грибы бульоном из господина Накао.
— Воистину! — кивнула хозяйка, с любовью заглядывая в горшки. Но в густом, плотном супе с белым и красным мисо вперемешку, ни ломтика господина Накао было не разглядеть.
В итоге мы с Ямамото пошли домой, так и не найдя себе партнеров для осеменения. Уже выйдя на улицу, он вдруг закачался и чуть не упал.
— Вот ч-черт!
— Ты чего это? Вроде много не пил!
— Да не в этом дело… — проворчал он, исследуя подошву своего ботинка. Оказалось, он поскользнулся на лужице чьей-то спермы.
Раньше, я слышала, секс считался неприличным и заниматься им все старались подальше от посторонних глаз. И хотя меня на церемониях жизни еще ни разу никто не выбирал, уверена: осеменяться у всех на глазах я не согласилась бы ни в какую. Похоже, во всем моем теле, отдельно от сознания, старых людских привычек — хоть отбавляй.
Но в наши дни осеменение после церемонии — чуть ли не сакральный акт, и производить его разрешено где угодно. Я часто видела, как им занимаются на ночных улицах, но ничего сакрального не замечала. Обычное совокупление. Просто люди чем дальше, тем больше уподобляются животным, вот и все.
— Значит, здесь тоже устроили… п-п-приемник? — выдохнул Ямамото. От него несло алкоголем, но я поняла.
Он имел в виду центр приема детей, в просторечии «детоприемник». И не ошибся: недавно в этом районе и правда построили очередной.
Да, пока еще многие из детей, зачатых в результате осеменения, по старинке воспитываются в семьях. Но в последнее время участились случаи, когда отец ребенка неизвестен. Особенно с тех пор, как церемония жизни стала частью нашего быта.
Теперь «плодись и размножайся» — одно из важнейших требований нашего общества, поэтому любым детям — даже зачатым при таких обстоятельствах — все очень рады.
Для того чтобы женщины могли позволить себе рожать, не уходя в долгий декрет, по всей стране и создаются подобные центры, куда можно сдать младенца сразу после родов и спокойно работать дальше. При этом можно родить в перинатальном отделении детоприемника, сдать младенца и вернуться домой. А можно разрешиться от бремени где-нибудь еще, а уже затем привезти и оформить дитя в приемник.