Церковное привидение: Собрание готических рассказов
Шрифт:
И все же, стоило мне взглянуть на Мону Вирек — хрупкую и светловолосую, с удивительными голубыми глазами (не раз я вздрагивал от мысли, что она принадлежит скорее к небесным созданиям, чем к земным), — и бодрость духа ко мне возвращалась.
Отсутствие миссис Ван Эйк и Баумана первым заметил Хансон.
Он сказал мне об этом, как раз когда утихшая было буря возобновилась с новой силой.
— Слышали? — шепнул он.
Эрл, который вполголоса беседовал с Моной, поднял глаза. К мелодии бури снова
В зал ворвался белый как смерть Нолсон.
— Мистер Райланд! Мистер Райланд! — кричал он, забыв об этикете.
Вмиг у двери сгрудилась толпа. У порога стоял слуга Баумана, его била дрожь.
— Ума не приложу, что с ним сталось, сэр, — рассказывал он. — Они с миссис Ван Эйк собирались выехать в половине двенадцатого, я зашел за ним в малую гостиную. О Боже, сэр! Мне показалось, будто в окно влетела огромная сова.
Мы не стали медлить. Все высыпали за дверь и сквозь снегопад ринулись к южному крылу.
В окне кабинета астролога бушевали синие всполохи! Пронзительный крик достиг наших ушей и потонул в реве ветра.
— В окно не забраться! — выкрикнул Райланд. — Давайте в обход, через библиотеку. Выстраивайте цепочку, Нолсон — передавать ведра!
Бегом поднимаясь по заснеженным ступеням террасы, Хансон упал. Кто-то остановился ему помочь. Мы с Райландом вместе ворвались в библиотеку. Там было темно, однако по контуру старинной, в железных гвоздях двери, за которой ступеньки спускались в кабинет, сияло голубое свечение.
С вытянутыми руками я прыгнул в темноту, и между мною и дверью встало какое-то препятствие — огненное препятствие. С приглушенным воплем я отскочил.
Райланд пробежал мимо. На фоне зловещего отсвета возник его силуэт; Райланд вскинул руки, заслоняя лицо. Но неодолимая, судя по всему, сила отбросила его назад, и он рухнул к ногам гостей, столпившихся в дверях библиотеки.
— Боже! — простонал он, с трудом поднимаясь на ноги. — Что это там перед дверью?
Внутри гудело, как в топке, в дубовые стены что-то глухо билось. Мы стояли в темноте и глядели на дверь. Кто-то вышел вперед.
— Ни шагу, Мастерз, — хрипло предупредил Райланд. — Мне ожгло руки до самых локтей. Там, перед дверью, какая-то адская сила. Держитесь все поодаль, пока не принесли свет. Света! Скорее!
Все потянулись из темной библиотеки в холл. Кто-то бормотал пришедшие на ум молитвы, внутри гудело пламя, снаружи стонал ветер.
Иные из тех, с кем я потом обсуждал это происшествие, пришли к выводу, что оно — галлюцинация, насланная каким-то искусным и неразборчивым в средствах иллюзионистом, но меня никто не переубедит.
И тут — видимо, из банкетного зала — явилась Мона Вирек. За ней шли две дрожащие служанки со свечами.
— Мона! — хрипло крикнул Эрл. — Это дьявольские штучки! Туда нельзя…
Спокойным жестом остановив его, она взяла у одного из мужчин лампу.
— Мистер Хансон мне все объяснил, Эрл. Сам он подвернул ногу, иначе был бы здесь. Я знаю: что бы ни было там, в библиотеке, оно не способно мне повредить. Оно страшно только для тех, кто его боится. Я отопру дверь, Эрл, — я обещала.
— Мона! Неужели Хансон попросил тебя…
— Ты не понял. Он попросил меня, потому что мне ничто не грозит.
Эрл хотел ее остановить, но не сумел: он забыл о своих обожженных руках. Мона вошла, не сомневаясь, что хранима свыше.
И она была хранима.
Невидимое пламя ее не коснулось, никто не встал у нее на пути. Войдя вслед за ней в библиотеку, Эрл увидел, как она склонилась и отперла дверь. Наружу вырвались клубы маслянистого, иссиня-черного дыма.
Мы думали, что помощь пришла слишком поздно, однако по ступеням, пошатываясь, поднялся Лоренс Бауман. На руках у него висела бесчувственная Мари Ван Эйк.
— Слава Богу, — набожно произнес старый мистер Райланд.
Тут наши уши пронзил бешеный вопль. Все в ужасе замерли. Одно из окон библиотеки со стуком распахнулось, в комнату ворвался снежный вихрь.
— Кто-то вылетел наружу! — крикнул один из гостей.
— Де Стано! — вырвалось у Эрла.
Несколько человек подскочили к окну. В ненастных сумерках по снегу неслось красное пятно, удаляясь в сторону буковой аллеи. Ветер стих, в монастыре ударил колокол.
— К полуночной, — сказал я.
С первым ударом алая фигура замерла, обернулась и вроде бы воздела руки. Тут кто-то из стоявших у двери сказал, что таинственный пожар в старом кабинете потух, оставив после себя лишь одно свидетельство: обуглившуюся кое-где обшивку стен. С новой силой взвыла буря. Я был не единственным, кто расслышал сквозь ее шум хлопанье крыльев.
Мона Вирек и Бауман склонились над бесчувственной женщиной. На ее коже виднелся выжженный силуэт тельца, но сама фигурка исчезла.
Ветер унялся, снегопад тоже, как из-за занавеса на небо выплыла луна. Мари Ван Эйк открыла глаза и огляделась; выражения ее лица я никогда не забуду.
— Пожар! — прошептала она. — Пожар! Что это?
Колокол замолк.
— Это утро Рождества! — сказала Мона Вирек.
A House Possessed, 1912
перевод Л. Бриловой
ХЬЮ УОЛПОЛ