Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв.

Борисов Николай Сергеевич

Церковные авторы не жалели хвалебных эпите­тов по адресу Дионисия. Если верить одному из них, в лице Дионисия церковь имела «мужа тихого, крот­кого, смиренного, искусного, премудрого, разумного, вдумчивого и рассудительного, искусного в боже­ственных писаниях, в поучениях и толковании книг» [76] .

В 1374 г. митрополит Алексей решил восстановить упраздненную им в 60-е годы суздальскую епископ­скую кафедру. Дионисий, через Сергия и других «старцев» связанный с Москвой, был признан наилучшей кандидатурой на этот очень ответственный в политическом отношении пост.

76

Прохоров

Г. М. «Повесть о Митяе». Л., 1978. С. 66.

Алексей не ошибся в своем выборе. После смерти митрополита Дионисий оказался одним из самых стойких его последователей. Прибыв в Москву на со­бор, Дионисий демонстративно выказывал пренебре­жение к Митяю, не явился к нему с поздравлением по случаю прихода к власти. При встрече между епископом и кандидатом на митрополию произошел крупный разговор, записанный кем-то из окружения Дионисия. Митяй надменно заметил: «Разве ты не знаешь, кто я? Мне подвластна вся митрополия!» «Не имеешь ты надо мной никакой власти,—возразил Дионисий. — Лучше было бы тебе придти ко мне за благословением и поклониться мне: ведь я епископ, а ты пол. Кто же старше: епископ или поп?» «Ты меня попом назвал, а я тебя и попом не оставлю! — вскипел Митяй. — И скрижали твои (знаки епископ­ского достоинства.— Н. Б.) своими руками спорю! Но не сейчас отомщу тебе, а когда вернусь из Царь-града...» [77]

77

Там же. Прилож. С. 221.

Собор епископов состоялся в конце 1378 — начале 1379 гг. На соборе Дионисий заявил о незаконности (планов относительно Митяя. Вскоре стало известно, что он намеревается поехать в Константинополь, что­бы там помешать успеху замыслов Митяя и вели­кого князя Дмитрия. Узнав об этом, князь распоря­дился арестовать Дионисия. Суздальский владыка стал клясться, что не будет более выступать против Митяя. Дмитрий хорошо знал цену обещаниям, да­ваемым в застенке. Еще на примере митрополита Алексея он убедился в том, что слово церковного иерарха — такая же сомнительная гарантия, как и княжеское «крестоцелование». Поэтому он не спешил освобождать Дионисия.

Вот тут-то в ход событий вмешался, наконец, и сам Сергий. Он взял Дионисия «на поруки», подтвер­ждая нерушимость его клятв. В начале лета 1379 г. Дионисий получил свободу и отправился в свою епар­хию. Там он не пробыл и недели: нарушив клятву и «поручника свята выдав», суздальский епископ через Орду отправился в Константинополь.

Разгневанный Митяй обрушил на головы Сергия и Дионисия град упреков и проклятий и даже пригрозил разорить Троицкий монастырь и другие лесные обители. Впрочем, до исполнения угрозы дело не до­шло. Митяй решил прежде получить официальное признание патриархии, а затем уже, развязав себе руки, расправиться со своими недоброжелателями на Руси. В середине июля 1379 г. он выехал из Москвы в сопровождении большой свиты, в состав которой помимо клириков входили и великокняжеские бояре. Во главе посольства князь поставил своего ближнего боярина Юрия Васильевича Кочевина-Олешинского.

Прощаясь с Митяем и сопровождавшими его боя­рами, Дмитрий Иванович сказал: «Если будет оску­дение или какая нужда и понадобится тысяча рублей серебра или еще сколько — то вот вам моя кабаль­ная грамота с печатью». Это была высшая форма до­верия: Митяй мог занять на имя великого князя лю­бую сумму у константинопольских ростовщиков. В азарте борьбы князь готов был опустошить москов­скую казну, лишь бы достичь своей цели и увидеть, наконец, Митяя признанным митрополитом.

По дороге в Царьград Митяй имел встречу с Ма­маем, кочевавшим в крымских степях. От имени но­минального правителя Орды хана Тюляка Митяю был выдан ярлык, в котором он именовался «митро­политом Михаилом». Как и прежние правители Орды, Мамай стремился привлечь русскую церковь на свою сторону.

Добравшись до Кафы (современная Феодосия), московские послы взошли на корабль, который от­плывал в Константинополь.

И вот настал долгождан­ный день, когда на горизонте показались храмы и дворцы «Царя-города». Но тут случилось неожидан­ное: еще недавно вполне здоровый, полный сил, Ми­тяй умер. В источниках есть сведения, что его заду­шили.

Среди участников посольства началось смятение. Многие вспоминали удивительную — если не сказать подозрительную — прозорливость Сергия. В ответ на угрозы Митяя после бегства Дионисия радонежский игумен, не любивший бросать слов на ветер, спокой­но заметил: «Не видать ему Царьграда» [78] .

78

Памятники литературы Древней Руси. XIV — середина XV века. С. 395.

Корабль с русскими послами встал на рейде. Те­ло бедного Митяя в лодке отвезли на берег и преда­ли земле на окраине Константинополя. После этого между участниками посольства начались жаркие споры относительно дальнейших действий. Возвра­щаться на Русь с пустыми руками от самых ворот Царьграда было неразумно. Бояре видели лучший выход из положения в том, чтобы заменить Митяя его политическим двойником — человеком незнатным, всецело преданным князю Дмитрию, далеким от свое­нравных «старцев» круга Сергия. Такой человек в свите Митяя нашелся. Звали его Пимен. Он занимал довольно скромный пост архимандрита Успенского Горицкого монастыря в Переяславле-Залесском.

Против кандидатуры Пимена дружно выступило духовенство из свиты Митяя. Их вождем стал архи­мандрит московского Петровского монастыря Иван, «начальник общему житию», единомышленник Сер­гия Радонежского. Однако бояре уже усвоили «кня­жеские» методы борьбы с несговорчивыми церковни­ками. Иван был закован в цепи и посажен под стра­жу. Испуганные клирики притихли.

Явившись в патриархию, московские послы за­явили, что Пимен и есть тот самый кандидат на мит­рополию, о котором просит московский великий князь. Дело затянулось до лета 1380 г., когда новый пат­риарх Нил поставил, наконец, Пимена митрополитом на одну лишь Великороссию.

Эта победа дорого обошлась боярам. В ход пошли заемные кабалы с печатью великого князя Дмитрия. Автор «Повести о Митяе» рассказывает: «Русские по­занимали этой кабалой серебро в долг на имя вели­кого князя у фряз (итальянцев.— Н. Б.), у бесермен в рост. Тот долг растет и до саго дня. И роздали посулы тем и другим, и едва утолили всех... Царь же и патриарх много расспрашивали Пимена и тех, кто был с ним. И собрали собор, и после расспросов, и изысканий, и расследований, решили поставить Пи­мена митрополитом. При этом греки сказали так: «Правду ли говорят русские, или неправду — но мы поступаем по истине; мы правду делаем, и творим, и глаголем». Так поставил патриарх Нил Пимена митрополитом на Русь» [79] .

79

Прохоров Г. М. «Повесть о Митяе». Прилож. С. 223.

Сборы в обратную дорогу и само путешествие растянулись еще более, чем на год. Лишь в конце 1381 г. посольство вместе с Пименом вернулось до­мой. Но здесь их ожидали отнюдь не почести и награды. «Когда Пимен прибыл в Коломну, то сняли с него клобук белый, с головы его, и развели в разные места спутников его — советников и клирошан. И от­няли у него ризницу его, и приставили к нему сторо­жем некоего боярина по имени Иван, сына Григория Чюровича, прозванного Драницей. И послали Пимена в изгнание и в заточение. И повезли его с Коломны на Охну, не заезжая в Москву, а от Охны в Переяславль, а оттуда в Ростов, а оттуда на Кострому, а с Костромы в Галич, а из Галича на Чухлому...» [80]

80

Там же. С. 224.