Цесаревич. Корона для "попаданца"
Шрифт:
Казалось бы, мелочь, но этот корабль оставался не просто так, а в полное распоряжение короля, который, согласно вассальному договору становился главнокомандующим Гавайским гарнизоном, к которому могли приписываться как армейские, так и флотские подразделения. Это не только решительно укрепляло власть самой династии на островах, но и давало рычаги воздействия на браконьеров и прочих удальцов, пытавшихся заниматься ограблением островов.
Собственно этот нюанс и послужил причиной того, что уже на третий день переговоров Камеамеа IV подписал вассальный договор, заверенный от имени русского императорского дома Александром, которому и предстояло его довезти до Санкт-Петербурга, дабы ратифицировать через подпись своего отца.
В качестве небольшого бонуса, Александр
Что же касается Российско-американской компании, то Фуругельм лишь надувал щеки для солидности, но никак не участвовал в практически рейдерском захвате Гавайских островов. То, что Александр смог убедить Камеамеа IV подписать вассальную клятву русскому императорскому дому осталось для Ивана Васильевича чем-то непостижимым и непонятным, так как он был человеком другого склада характера. Дипломатичный, мягкий, практически обтекаемый, Иван Васильевич просто не представлял, как можно было вот так, с наскока, добиться результата, так как сам пытался всегда все, что только можно, проговорить, обсудить и, гармонизируя чужие интересы, выйти в муках на никому не нужное компромиссное решение. Да, конечно, он помнил, что в 1818-1825 Гавайское королевство де-факто уже было под крылом Российской империи, но после того, как Николай I по неведомой для Ивана Васильевича причине резко оборвал все интеграционные процессы, глава Российско-американской компании откровенно боялся навлечь на себя гнев самодержца.
Надо также отметить, что связка из мягкого и обтекаемого Ивана Васильевича Фуругельма и вороватого Дмитрия Петровича Максутова, который был его замом, довели, и без того убогую, деятельность Российско-американской компании «до ручки». Степень воровства, взяточничества и всемерного вредительства государственным интересам могла бы дать фору даже началу лихих девяностых, когда СССР растаскивали просто Стахановскими темпами. Но если первый персонаж был просто обычной квашней, не способной к жестким, решительным поступкам, то второй самым наглым образом не думал о последствиях своего откровенного воровства, хотя мужества, храбрости и решительности ему было не занимать. В итоге, получалась, как говориться, «картина маслом». В связи с чем, Александр решился на применение шоковой терапии - ночью, в связанном виде, с мешком на голове к нему доставили Максутова. Само собой не в апартаменты, выделенные ему королем, а в подвальчик припортовой таверны, где уже успел завязать надежные контакты командир разведывательного взвода Виктор фон Валь.
– Дмитрий Петрович, как вы добрались? Надеюсь, вам в дороге ничто не создавало неудобств?
– Ваше императорское Высочество!? Что происходит?
– Ходят слухи, дражайший Дмитрий Петрович, что ехать ночью с мешком на голове и связанными руками - очень дурная примета, - сказал максимально вкрадчивым тоном Александр и улыбнулся своей коронной сияющей улыбкой, от чего Максутова всего перекосило.
– Ваше императорское Высочество, я вас не понимаю.
– Давайте говорить начистоту. Вы вор. А вор, как известно, должен сидеть в тюрьме. Впрочем, за неимением таковой подойдут и другие лечебно-профилактические методы. Знаете, Дмитрий Петрович, вы очень удачливый и крайне счастливый человек. По большому счету, эта наша встреча случайность, так как до недавнего времени я хотел просто вас прибить, без шума и пыли. Случаи ведь разные бывают. Напились, вы, допустим, и упали с пирса головой вниз. Ударились. Потеряли сознание. Захлебнулись. С кем не бывает?
– Дмитрий Петрович побледнел.
– Но беседа с Иваном Васильевичем меня сильно опечалила. Людей совсем нет, в особенности таких, кои в состоянии что-то делать толково. Поэтому, я, в силу своего неисправимого человеколюбия решил дать вам второй шанс. Вы отменно себя зарекомендовали во время последней войны как артиллерист, да и с воровством справлялись совершенно изумительно. Так что, можно считать, что с организаторскими способностями у вас все в порядке. А потому мне остается лишь направить в нужное русло вашу кипучую энергию. Или не направлять? Как вы сами думаете? Сможете послужить Отечеству?
– А у меня есть выбор?
– Конечно, есть. Я же говорю вам, мое человеколюбие и природный гуманизм не знают пределов. Вы можете отказать от сделанного вам предложения и эти добрые люди, - Александр кивнул на трех парней в черных вязаных масках, свитерах, саржевых брюках и кожаных сапогах, сидевших на диване у входа в расслабленных позах с револьверами в руках, - проводят вас до пирса.
– Ваше императорское Высочество, вы сама доброта, - Максутов выдавил из себя кислую улыбку.
– А вы разве сомневались?
– Александр заулыбался еще лучезарнее.
– Если же вы согласитесь, то ситуация окажется совершенно другой. В этом сценарии есть место и вашей цветущей жизни и вполне недурственному успеху.
– А в чем заключается служба Отечеству?
– Ну что вы, Дмитрий Петрович, зачем же нам забегать вперед? Давайте решать вопросы по порядку. Тем более если вы выберете первый вариант, то я просто впустую потрачу свое время. А я, знаете ли, спать хочу. Итак, каков ваш выбор?
– Я с радостью принимаю это крайне благородное и щедрое предложение. У вас, Ваше Императорское Высочество, поразительный талант убеждать людей.
– Ну что вы, Дмитрий Петрович, я просто пользуюсь советом одного очень умного человека, который говорил, что доброе слово и револьвер убеждают намного лучше, чем просто доброе слово.
– Какой мудрый человек!
– Без сомнения. Впрочем, слова словами, но я должен получить гарантии вашей лояльности. У меня, знаете ли, большие виды на Аляску и прочие русские владения Тихоокеанского региона. Поэтому, как говорят банкиры, я хочу защитить свои инвестиции. Что вы можете мне предложить?
– Честно говоря, даже не представляю. У вас и так моя жизнь, ничего более ценного у меня нет.
– А ваша семья? Вы любите их?
– Максутов вновь побледнел.
– Вы хотите взять их в заложники?
– Пожалуй. Но не пугайтесь так. Если вы, Дмитрий Петрович, будете честно и исправно служить империи, то с ними все будет хорошо. Мало того, хочу вам открыть небольшой секрет - я намерен купить в Южной Африке некоторые земли и мне там понадобятся офицеры. Например, ваши братья.
– И что с ними будет, если меня вновь случайно бес попутает?
– С ними? Почему только с ними?
– Александр вновь посмотрел на Максутова ласковым взглядом бульдога.
– Хорошо, я вас понял, Ваше Императорское Высочество. Что мне нужно будет делать?
Беседовать всю ночь о предстоящих делах с «подопытным» Александр не стал, дав ему сутки на написание подробного и обстоятельного отчета по делам компании, после чего отпустил его домой. Само собой с соблюдением всех предосторожностей. Когда же Дмитрия Петровича увели, фон Валь спросил Сашу:
– Ваше Императорское Высочество, и как далеко мы зайдем в этой игре?
– Вопрос не в том, Виктор Вильгельмович, как далеко мы зайдем, а в том, насколько крепка ваша вера, чтобы зайти так далеко, как понадобится. Вы ведь знаете мой девиз: «Империя превыше всего!».
– А как же Бог?
– Я говорю только про мир людей. К тому же, по меньшей мере, трижды Он, - Саша поднял указательный палец вверх, - довольно явно выражал свое отношение к моему делу.
– Да, со знамениями не поспоришь. Тот же Леша Путятин воспринимает вас не иначе, как человеком, коего коснулась божественная благодать. Особенно после практически воскрешения в Парагвае. Но все равно, меня тревожат подобные тяжелые мысли. Людей, подобных этому «красавцу» по России великое множество и, боюсь, что узнав, какая судьба их ждет, они станут сопротивляться. А их сила и число колоссальны! Нет ничего страшнее и деятельнее перепуганного вора.