Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении
Шрифт:
— Боже мой, Этан, что случилось?!
— Хлам, мусор, отбросы! Сувениры от патологоанатома! Четверть всего — сплошные метастазы, половина атрофирована, и пять коровьих яичников, черт бы их побрал! И вся эта мерзость абсолютно мертва!
— Что?! — Деброучес схватился за сердце. — Ты все разморозил по правилам? Ты не…
— Пойдите посмотрите. Просто посмотрите, — прошипел Этан и, уже повернувшись, бросил через плечо: — Не знаю, сколько Совет Населения заплатил за это дерьмо, но нас здорово облапошили!
Глава 2
— Возможно, —
Совет Населения был в полном сборе. Сидя на экстренном совещании, Этан гадал, зачем Роучи позвал его сюда. В качестве свидетеля-эксперта? В другое время пышность обстановки привела бы его в священный трепет: роскошный мягкий ковер, длинный стол из драгоценного дерева, великолепный вид на столицу и суровые, бородатые лица старейшин, отражавшиеся в полированной столешнице. Но сейчас доктор Эркхарт был так зол, что едва замечал и стол, и самих старейшин.
— Все равно это не объясняет, почему там было тридцать восемь единиц, если на коробке значилось пятьдесят, — перебил он докладчика. — И потом, эти проклятые коровьи яичники! Они что — думают, мы здесь минотавров разводим?
— А наша коробка вообще оказалась пустой, — задумчиво вставил младший делегат от Делиры.
— Тьфу! — вскипел Этан — Это же явное надувательство! Тут не может быть речи ни об ошибке, ни…
Недовольным жестом Деброучес приказал ему сесть. Этан подчинился.
— Не иначе как злостный саботаж! — все же закончил он свою мысль на ухо шефу.
— Позже, — пообещал Деброучес — Мы к этому еще вернемся.
Председатель зачитал официальные уведомления от всех девяти Центров, положил их на стол и вздохнул.
— Какого дьявола мы выбрали именно этих поставщиков? — вопросил он. Разумеется, чисто риторически.
— У них были самые низкие цены, — буркнул председатель комиссии по делам поставок. Положив голову на руки, он гипнотизировал стакан воды, в котором, шипя, растворялись две таблетки болеутоляющего.
— И вы посмели измерить будущее Эйтоса самой низкой ценой?! — взорвался кто-то из делегатов.
— Вы же все до единого согласились, или не помните? — ответил главный снабженец, выйдя из оцепенения. — Даже сами настаивали на этом варианте, когда выяснилось, что другие дадут нам за те же деньги только тридцать единиц. Пятьдесят разных культур для каждого Центра — да вы все чуть не описались от радости, насколько мне помнится!
— Господа, господа, давайте не будем отвлекаться, — вмешался председатель. — У нас нет времени на поиски правых и виноватых. Необходимо срочно принять решение. Через четыре дня почтовый корабль покидает орбиту, и если мы ни до чего не додумаемся, придется ждать еще год.
— Пора бы нам обзавестись собственным кораблем, — заметил еще один делегат. — Сколько можно полагаться на чью-то милость и зависеть от их графика!
— Да военные уже сколько лет просят о том же! — встрял другой.
— Ну, и какой из Репродукционных Центров мы заложим, чтобы обзавестись собственной флотилией? — саркастически поинтересовался третий. — Оборона и мы — две самые большие статьи бюджета после сельского хозяйства, которое кормит наших детей. И вы хотите встать и заявить людям, что детский рацион придется урезать наполовину, чтобы подарить этим шутам гору игрушек, абсолютно ничего не дающих экономике?
— Пока не дающих, — упрямо фыркнул первый.
— Не говоря уже о технологиях, которые нам приходится импортировать. А что, скажите на милость, мы можем продать? Все наши излишки уходят на…
— Значит, пусть корабли сами себя окупают! Если бы мы их имели, то смогли бы что-нибудь продавать и зарабатывать достаточно галактической валюты, чтобы…
— Расширение контактов с этой извращенной цивилизацией в корне противоречит замыслу Отцов-основателей, — возразил четвертый делегат. — Они избрали эту планету вдали от всех магистралей именно для того, чтобы оградить нас от соблазнов…
Председатель резко постучал по столу.
— Оставьте эти дебаты Генеральному Совету, господа. Сегодня мы собрались, чтобы обсудить конкретную проблему, и причем обсудить — срочно.
Его раздраженный тон не располагал к дальнейшим дебатам. Все деловито выпрямились и зашуршали бумагами.
Молчание нарушил младший делегат от Барки, подталкиваемый своим начальником.
— Я думаю, — откашлявшись, начал он, — можно решить эту проблему, не прибегая к посторонней помощи. Мы могли бы вырастить собственные культуры.
— Так в том-то и дело, что наши культуры больше не растут! — прервал его другой.
— Нет-нет, это я и сам прекрасно понимаю! — загорячился представитель Барки, такой же зав-штатом, как и Деброучес. — Я хотел сказать… — он еще раз откашлялся, — что надо вырастить женские эмбрионы. Их даже не требуется выдерживать весь цикл, можно просто использовать для яйцеклеточного материала и все начать заново.
За столом снова воцарилось молчание, на сей раз негодующее. Председатель скривился так, будто съел ломтик недозрелого лимона. Делегат от Барки поспешил сесть.
— Мы еще не в таком отчаянном положении, — наконец произнес председатель. — Хотя, наверное, хорошо, что вы заговорили о том, о чем остальные тоже рано или поздно подумали бы.
— Это совсем не обязательно предавать огласке, — воспрял духом молодой вольнодумец.
— Надо полагать, — сухо согласился председатель. — Ваше предложение принято к сведению, и в протоколе на этот пункт будет наложен гриф секретности. И все же я должен заметить, что данное предложение не решает важнейшей проблемы, уже несколько лет стоящей перед Советом и Эйтосом: поддержание генетического разнообразия. На нашем поколении его недостаток еще не сказался, но все мы знаем, к чему он может привести впоследствии… — Голос председателя смягчился. — Мы не имеем права закрывать глаза на эту проблему и ставить под удар будущее наших внуков.