Цейлонские парии
Шрифт:
– С этим Эндрю произошел несчастный случай, – бесцветным голосом продолжал Сазерленд. – Он погиб. Но его смерть не имеет видимой связи с заданием. Во время загородной прогулки его растоптал дикий слон.
– Досадное совпадение, – заметил Малко.
Лицо Генри Сазерленда сохранило прежнее бесстрастное выражение.
– Я распорядился в бухгалтерии насчет билета в первом классе. В Париже пересядете на самолет французской компании «ЮТА». Вылетаете послезавтра.
– А обратный билет? – поинтересовался австриец.
– Вы получите дополнительно две с половиной тысячи долларов дорожными чеками, – продолжал
– Знаю, знаю, – перебил его Малко. – Вы гарантируете возвращение тела на родину и присылаете роскошные венки... Но почему бы вам не поручить эту самую Диану кому-нибудь из вашего посольства в Коломбо? Сэкономили бы на моих билетах...
Генри Сазерленд отвел глаза:
– Так-то оно так... Но и сингалы, и англичане – люди очень подозрительные. Нам не хотелось бы поручать это лицам, занимающим солидные официальные должности.
Иными словами, окажись Малко в цейлонской тюрьме, никто и пальцем не шевельнет, чтобы вызволить его оттуда. Но Генри Сазерленд был здесь ни при чем: приказ исходил от Дэвида Уайза. Это рутинное задание было своеобразным штрафом за поражение, которое Малко потерпел в Румынии от полковника Соколова. На мгновение ему – в который раз! – захотелось послать все к черту, вернуться в замок к Александре и зажить в стороне от шпионских передряг.
Но замок-то был не отреставрирован... Австрийца к тому же безотчетно привлекала в этом здании новизна ощущений и экзотика далекой страны...
– Я согласен, – словно со стороны услышал он собственный голос. – Послезавтра буду на Цейлоне.
Не пожав руки Сазерленду, он вышел из кабинета, унося свернутую в трубочку фотографию Дианы Воранд и втайне надеясь, что в жизни она окажется не хуже...
Глава 3
Войдя в ресторан отеля «Гальфас», Малко решил, что его пол сделан из черного дерева, но, сделав несколько шагов, увидел, как из-под ног по паркету разбегаются полчища тараканов. Молчаливый босоногий тамил провел его за столик. Своими размерами зал напоминал готический собор, и из-за скупого освещения потолок терялся во мраке. Бесчисленные вентиляторы, висевшие на длинных проводах, вели бесконечный неравный бой с муссонным зноем.
«Гальфас», в архитектуре которого просматривались отголоски английского колониализма, считался самым фешенебельным отелем в Коломбо. Всего пятьдесят лет назад о нем говорили с таким же уважением, как о «Савойе» или «Дорчестере». Теперь же призрак покойной королевы Виктории бродил ночами по бесконечным коридорам, тоскуя по тем временам, когда сингалов здесь терпели только в качестве носильщиков...
Впрочем, даже получив независимость, Цейлон так и не смог отобрать у европейских поселенцев все их былые привилегии: единственный приличный бассейн и лучшая в Коломбо больница Фрезера по-прежнему предназначались только для белых.
Малко сел за круглый стол со скатертью, добросовестно отработавшей лет тридцать без единой стирки, и надел темные очки, сразу отгородившись от внешнего мира.
Первое впечатление от Цейлона не очень-то согревало сердце. Приземлившись в столичном аэропорту Негомбо, Малко взял такси и прямиком отправился в отель «Гальфас», расположенный в южной части города на берегу Индийского океана. На узком шоссе, ведущем из аэропорта в центр, царил невообразимый хаос. Дряхлые английские автобусы, до отказа набитые пассажирами, на каждом ухабе высекали из асфальта искры. Между ними шныряли черные угловатые велосипеды.
Комната, доставшаяся Малко, уже давно пришла в полное запустение. Стены не перекрашивались ни разу за все время существования отеля; под потолком рывками вращался чахлый вентилятор, разгонявший мошек и комаров.
Малко аккуратно развесил в шкафу свои неизменные костюмы из альпака. Порадовала его лишь памятка, которую ему вручили вместе с ключом. Оказывается, постояльцам категорически запрещается посещать ресторан без пиджака – старые британские традиции еще давали себя знать...
Снаружи «Гальфас» поражал воображение своими размерами и импозантным розовым (если смотреть издалека) фасадом, Закрытый мозаичный бассейн, напоминавший римские термы [3] , был наполнен почти неразбавленной лавандовой водой... Но этим все великолепие и ограничивалось. Мебель была шаткой, посуда – щербатой. В служебном помещении сидели десятки бухгалтеров, производивших сложнейшие вычисления в толстых журналах перьевыми ручками и совершенно равнодушных к техническому прогрессу. Пишущую машинку здесь считали поистине дьявольским изобретением. Что же касается персонала, то в «Гальфасе» сто сорок один номер обслуживали пятьсот человек...
3
Термы – общественные бани в Древнем Риме.
Приунывший Малко заказал буйволиный бифштекс и банку пива «Хеннекен». В такой обстановке оставалось утешаться лишь тем, что он не забыл фотографию своего лиценского замка (она всегда поднимала ему настроение) и баночку бальзама «Тигр» (от ушибов, насморка и головной боли). После возвращения с Дальнего Востока эта баночка также являлась неотъемлемой частью его багажа.
Малко уже вытаскивал последние щепки и нитки из заказанного им консервированного ананаса, когда рядом неожиданно раздался пропитый голос:
– Новый жилец, да?
К его столу только что незаметно приблизился белый – высокий, рыжеволосый, с узкими плечами и большим животом. Рубашка с короткими рукавами была расстегнута на волосатой груди, брюки покрыты жирными пятнами. Незнакомец иронично разглядывал безупречно выглаженный костюм Малко, его белоснежную рубашку и галстук, а затем протянул веснушчатую руку:
– Джеймс Кент, третий секретарь посольства.
Какого именно посольства – можно было и не уточнять: по акценту в нем сразу угадывался уроженец штата Миссури.
– Принц Малко Линге, – суховато представился австриец. – Скажите, какого черта мне порекомендовали именно этот отель?
Американец пожал плечами.
– Во-первых, рядом посольство. И потом тут все-таки лучше, чем, например, в «Тапробане»: здесь только тараканы, а там проснешься поутру, а багаж сожрали крысы...
Джеймс Кент развернул газету, которую держал в руке, положил ее на стул и сел. Поймав удивительный взгляд Малко, он усмехнулся и пояснил:
– Клопы... Здесь все так делают. Даже премьер-министр садится на газету.