Ча-ча-ча
Шрифт:
— Именно для этого и созданы матери, — произнесла мама свою очередную абсурдную, но грамматически правильную фразу.
— И как тебе сенатор? Он был очарователен? Сердечен? Или, может быть, сексапилен?
— Элисон! Что с тобой? Ты еще никогда не разговаривала со мной подобным образом. Во время твоего замужества за Сэнди ты относилась к своей матери с уважением. Теперь же я просто тебя не узнаю. — Она бросила взгляд на Кулли, как будто именно он был причиной упадка моей морали.
—
— Какую правду?
— О тебе и Элистере. Расскажи мне, как вы встретились.
— Я же рассказывала тебе. Я поехала в его резиденцию, чтобы обсудить твою работу в газете. Я…
— Расскажи мне, как вы познакомились впервые, когда он был учителем танцев в Куинс, в студии Артура Мюррея. — Я несколько нарушила предостережение Кулли о том, чтобы не заставлять маму занимать оборонную позицию.
Моя мать побелела, ее верхняя губа задрожала, а левая щека задергалась.
— Что… что… дало тебе право разговаривать… разговаривать со мной таким образом? — выдавила она, глядя поочередно то на меня, то на Кулли.
— Я твоя дочь, и это дало мне право. Это и еще то, что, на самом деле, ты совсем не та, какой хочешь казаться. После смерти папы ты изображаешь из себя несчастную страдающую вдову. А сама тем временем крутишь шашни с сенатором Соединенных Штатов от Коннектикута.
— Это ложь! — взвизгнула моя мать. — Мы с Элом не были…
— С Элом? — усмехнулась я. — Расскажи-ка мне все о тебе и Элс. Давай, мамочка. Тебе полегчает, когда ты сбросишь этот камень со своей души.
— Что я сброшу с души? Мне незачем винить себя, Элисон.
— Бог ты мой! Моя мама только что сделала грамматическую ошибку! Ты имела в виду, «мне не в чем винить себя», не так ли?
Именно так. И мне это нравится. Нравится заставлять мою мать извиваться и корчиться после стольких лет, в течение которых она заставляла корчиться меня. Я получаю просто неописуемое удовольствие.
— Откуда у тебя такая информация? — спросила мама и поглядела на Кулли.
— Из биографии твоего дружка, которую написала Мелани Молоуни, — ответила я.
— Ты читала эту книгу? И она упоминала меня? Называла мое имя? — Мама выглядела перепуганной насмерть, но я не испытывала к ней жалости.
— Она не назвала твоего имени, но посвятила целую главу вашему звездному роману с Элистером, прости, с Элом.
— Если она не упоминала мое имя, то с чего ты взяла, что речь идет обо мне?
— Мама, взгляни на это. — Я протянула ей копию их с Элистером фотографии.
— О, Господи! Я не могу в это поверить. Где, ради всего святого, ты раскопала эту
— Сама понимаешь, не в твоем альбоме, — ехидно ответила я. — Она из рукописи. По-видимому, Мелани где-то нашла ее.
— Просто не могу в это поверить, — повторила мама, закуривая следующую сигарету.
— Придется поверить. Я лично верю. И Кулли тоже.
— Кулли? Да кто он такой, и какое отношение он имеет к моей жизни?
— На твоем месте я не стала бы так поспешно выносить суждения в адрес Кулли, — сказала я как можно более спокойным тоном. — Он-то не из тех, кто обманывает своих мужей. Это делала ты. — Я помолчала, чтобы у мамы была возможность осознать мои слова. — А теперь, мама, расскажи нам правду. Мы слушаем тебя.
Мама поглубже села в кресло и вздохнула.
— Хорошшшо, — прошипела она протяжно и долго, чем напомнила мне Бастинду из «Изумрудного города», которая так же тихо кричала, облитая водой: «Я таююю…»
— Я повстречала Эла, когда мне было шестнадцать лет, — начала она, затягиваясь сигаретой. — В то время я была впечатлительной девушкой и не встречалась с мужчинами. У меня совершенно не было опыта в таких вещах. — Она немного помолчала. — Мои друзья захотели научиться танцевать модные танцы и сказали, что пойдут заниматься в студию Артура Мюррея в Форест Хиллз. Я пошла вместе с ними. Если хочешь знать, теперь я думаю, что мне лучше было вообще туда не ходить.
Мне показалось, что выражение ее боли было искренним, но что такое искренность, в конце концов?
— Эл был там одним из инструкторов, — продолжала она. — Он произвел на меня неотразимое впечатление. Он был красивым и очаровательным. Он безостановочно флиртовал со мной. Я так и не поняла, почему именно со мной.
— О, мамочка, не надо скромничать, — фыркнула я. — На фотографии из книги Мелани ты просто милашка.
— Ну, думаю, я действительно выглядела неплохо. Но именно Эл заставил меня почувствовать, что я красива. — Ее губа задрожала. Он бегал за мной и полностью меня покорил. Он сильно отличался от тех мальчиков, которые были в школе. Он был таким словоохотливым, находчивым, таким… недосягаемым.
— Таким неевреем, — вставила я, подмигнув при этом Кулли. Он неподвижно сидел на диване и выглядел как экспонат музея восковых фигур. Мне пришло в голову, что подобный сценарий разворачивающихся событий вряд ли подходит для того, чтобы представлять маму моему приятелю.
— Да, таким неевреем, — согласилась мама. — Мои родители были против того, чтобы я встречалась с мальчиками-неевреями, поэтому мы виделись с Элом очень редко. Меня это очень огорчало.
— Расскажи об этом.