Чао, Италия!
Шрифт:
– Но вы даже не заглянули в перевод! – пораженно воскликнул мой друг.
– Туда заглянул ваш коллега, который сидел в вашем фальшивом офисе. Я нанял его вчера, как только вы все вышли из офиса, – произнес хозяин с холодной улыбкой. – За небольшие деньги он сдал вас с потрохами. А за другие деньги он всю ночь читал ваш перевод. Знаете, каков его вывод? Ваш перевод безукоризненный. Он нашел всего пару ошибок в пунктуации. Но вам не следует обижаться на меня – я имею право проверять работу, которую заказываю, не так ли? Другое дело, что я вам поверил сразу.
– Почему?! – мой друг был потрясен монологом хозяина.
– Потому что вы взяли деньги, а это форма договора.
Мой друг немедленно согласился. Конечно, он знал, что в американских традициях ему следовало бы пару дней лениво потянуть время, заявив, что у него сотни предложений и он должен подумать, но он понял, что хозяин подъемных кранов и эту игру немедленно раскусит. И, скажем честно, ему очень понравилось, что этот сухой в общении человек оценил в нем изобретательность и предприимчивость. И даже красоту аферы.
Сапог притяжения
Есть какая-то загадка в том, почему один и тот же человек в одной стране спивается, а в другой расцветает и находит себя. В данном случае я не имею в виду какие-то конкретные страны и их политическое устройство. Казалось бы, чего не хватает в той же Америке, но, тем не менее, Хемингуэй жил на Кубе, Джойс в Италии, Дали во Франции, Флеминг жил на Ямайке, а Рерих в Индии и даже, вроде бы, нашел там таинственную Шамбалу.
Кстати, в российской глубинке сейчас полно американцев, которые занимаются фермерством, в стиле Клинта Иствуда отбиваются от местных ментов и пьянчуг, ворующих овощи прямо с грядок, но не хотят ехать домой в свою благословенную Америку. И совсем не потому, что она плохая.
У меня иногда складывается впечатление, что люди часто ошибаются с местом рождения. У них как будто другие гены. В детстве их не отличишь от сверстников, но потом, взрослея, они инстинктивно начинают искать свое место на планете. Как рыба, которая для нереста плывет Бог знает куда, хотя почему она туда плывет, не знает. Поверьте, это не такое уж абсурдное соображение, ведь никто не знает, какой набор генов вы получили за сотни тысяч лет от своих предков и как эти гены влияют на ваши поступки. И тут в выборе своего нового дома человек расчетлив, хотя ему кажется, что он поступает крайне иррационально.
«Все бросить и уехать, куда глаза глядят? Фи, как глупо!..»
И совсем не глупо. Глаза глядят куда надо, и человек выбирает географическое соответствие себе.
Про этот удивительный феномен написана блистательная книга Петра Вайля «Гений места», где этот прекрасный, но так рано ушедший из жизни писатель на примерах жизни великих творцов доказывает, что каждый из них нашел свое географическое место приложения таланта, стал гением этого места и своим талантом это место прославил.
Места для выбора жизни и приложения таланта могут быть парадоксальны и, на чужой взгляд, нелогичны.
Выбор Америки как Мекки не случаен – там масштабы, а также природное и социальное разнообразие невероятно. Америка как будто говорит тебе – вылепи из моих возможностей свою страну и живи в ней.
Но Америка – это только одна модель из возможных.
Есть Германия – для готового сытого уныния.
Есть Англия – для ощущения, что ты в финансовом центре Европы и что пьешь пиво не для удовольствия, а для драки после футбола.
Есть Гоа – для жизни на пару долларов в день, для отключки от всего и прогулок по пляжу на закате.
А можно жить в Австралии или в Канаде – как сказал еще один мой приятель-канадец: «там мозги неторопливо оплывают жирком».
Но есть Италия!
Для русского человека она стоит отдельно, и ее притяжение не поддается логическому осмыслению.
Там жарко, крикливо, дорого, сумбурно… Но прекрасно, непонятно почему.
– Кстати, – продолжил я свои размышления, обращаясь к Букалову, – может подойдет объяснение Иосифа Мандельштама: «Когда Борис Годунов, предвосхищая мысль Петра, отправил за границу русских молодых людей, ни один из них не вернулся. Они не вернулись по той простой причине, что нет пути обратно от бытия к небытию, что в душной Москве задохнулись бы вкусившие бессмертной весны неумирающего Рима».
– Ты с Мандельштамом согласен? – спросил я Алексея и полушепотом добавил: – попробуй не согласиться с великим поэтом!..
В этот день, когда мы собрались на нашу последнюю беседу для этой книги, день был нестерпимо жарким. Листья деревьев были недвижны, откуда-то, из-за высокой стены, окружавшей сад, слышался глухой шум машин.
На садовом столике стояло итальянское пиво с каплями пота на шеренге бутылок, вода «S.Pellegrino» с лимонной отдушкой и ледяной сок в пузатой емкости непонятного назначения. Ровно это я, наконец, и хотел увидеть, потому что каждая, уже проведенная беседа с Букаловым приближала меня к циррозу печени и общему собранию профсоюзной организации на тему «Пьянству – бой!».
Налив темный вишневый сок в большой стакан, я вернулся к вопросу:
– Так все же, ты согласен с поэтом?
– Попробовал бы я возразить!.. – улыбнулся Алексей. – Это правда, притяжение Италии загадочно и понятно одновременно – собственно, мы пытались найти объяснение этому феномену во время наших предыдущих разговоров. Те, кто приходил сюда – от варваров-завоевателей, которые шли сюда по приказу правителей, до художников, поэтов и писателей, которые появились тут по велению души, – все они не только что-то взяли для себя, но и отдали этой земле. Я уверен, что понятие «намоленное место» – это не пустой звук. Есть два таких места на Земле – Иерусалим и Рим, мы тоже об этом говорили. В этих географических точках удивительная метафизическая связь между прошлым и настоящим. Многие туристы, приезжающие посмотреть на иерусалимские святыни и римские развалины, после экскурсии говорят, что они крайне вымотаны и еле стоят на ногах. Думаю, это не случайно – эти места много дают, но и берут немало. Все привычные слова, типа «одухотворенность», «просветленность», «очищение» – это ведь не просто слова. Это какой-то феномен обмена духовной и интеллектуальной энергии с местом, куда ты приехал, хотя научно объяснить это вряд ли возможно.
То, о чем говорит Мандельштам, – абсолютная правда. Первые контакты между Италией и Русью были еще в допетровскую эпоху, но именно царь Петр проявил к Аппенинам принципиальный интерес. Он, в частности, посылал сюда дворянских детей учиться морскому и корабельному делу.
Есть одна красивая легенда, впрочем, не подтвержденная исторически, что сам Петр инкогнито побывал в Венеции. Известно, что через своих послов он имел контакты с итальянскими правителями и папским двором. А вспомним, как он выкуривал из Италии своего сына Алексея – это даже стало предметом литературы и специальных исследований.