Чара силы
Шрифт:
Агрику невольно вспомнился силуэт на крыльце —- почти такой же…
Чародей… — прошептал Агрик, толкая Падуба локтем в бок, но пекленец не шевелился.
Им показалось, что миновало много времени, но на самом деле они бы не успели сосчитать до десяти, как свет угас. Оборотень выпрямился и кивнул спутникам:
— Дышит. Мы поспели в срок. Берите — теперь он ваш!
С этими словами старик поднялся и отошел подальше, где почти слился с окружающей тьмой.
Перегоняя друг друга, Агрик и Падуб бросились к Сварожичу. В самый
Лицо Даждя снова обрело краски — сохранился даже летний загар. Он был спокоен и безмятежен, широкая грудь его глубоко и ровно вздымалась и опадала, руки снова были мягкими и теплыми. Он спал.
— Хозяин. — Агрик тихонько потормошил его. — Тарх…
Красивые губы спящего сложились в улыбку. Он пошевелился, меняя позу, и вздохнул поглубже.
— Просыпайся! — воскликнул отрок.
Даждь открыл глаза. Отрешенный взор уперся в потолок.
— Ты что меня среди ночи будишь? — молвил он.
Внезапно взгляд его прояснился, в глазах мелькнуло удивление, и он резко сел, оглядываясь.
— Где мы? Что случилось?
Падуб опустился на колени, не сводя с Даждя умоляющего взора, а Агрик бросился рассказывать о побеге, поисках, восстании — путаясь, перескакивая с одного на другое. Даждь не сводил с него задумчивого взгляда, ловя каждое слово.
— Подожди, — заговорил Даждь, когда сбитый с толку его молчанием Агрик прервал рассказ, — Что со мной было?
— Ты не помнишь? — ужаснулся Агрик.
— Нет, кое-что помню. Марена, чара, яд, а потом я уснул… Сколько же я спал?
— Ты чуть не умер. Она заколдовала тебя.
— Это я уже понял. Спасибо тебе. Я перед тобой в долгу…
Даждь поднялся, прислушиваясь к себе. Голова слегка кружилась, напоминая о том, что и сколько он выпил перед тем, как погрузиться в беспамятство, но в руках и ногах бродила молодая сила. Он чувствовал себя заново родившимся, словно ему опять было тридцать лет. Право, ради такого стоило пережить несколько неприятных мгновений!
Агрик снизу вверх смотрел на него влюбленным взором, боясь даже вздохнуть. Он осторожно достал меч и благоговейно подал хозяину:
— Вот твой меч! Прими его, Тарх!
В помолодевших глазах Сварожича сверкнула улыбка. Он принял меч, взвесил на руке, любовно огладил его длинное тело и размахнулся, чувствуя его привычную тяжесть.
Рядом послышался тихий всхлип. Даждь мгновенно обернулся.
Падуб, приподнявшись было, поймал его взгляд и снова рухнул на колени, ломая руки. По лицу его лились слезы. Даждь не мог припомнить, где видел этого парня.
— Простите меня! — воскликнул пекленец, подползая к нему. — Простите, если сможете, господин мой! Возьмите мою жизнь, но даруйте прощение!
— За что мне прощать тебя? — искренне удивился Даждь.
— Но разве вы не помните?.. Ведь это я! Я видел, как ты шел к колдунье, и не предупредил!.. Я сам связал тебя! Я помогал тебя казнить!.. Прости меня, но я не знал, что ты — тот самый Даждь Сварожич!
Даждь только тут узнал в Падубе того молодого пекленца, с которым судьба дважды сталкивала его в тереме Марены. Он хотел было рассердиться, но отчаяние парня было так велико, что Даждь лишь с удивлением спросил:
— Конечно, Я вспомнил, но скажи, что меняется от того, что я — Сварожич?
— O, — прошептал Падуб, — было непростительной ошибкой мне забыть про вас! Отец мне много раз рассказывал, как вы спасли ему жизнь. Вы должны вспомнить — я сын Палого, того самого, который…
Он еще не договорил, а Даждь уже схватил его руку,
— Ты? —воскликнул он. — Палый твой отец?.. Он был охранником тюрьмы в Пекле! Я помню его. Как он?
— Отец убит. — Падуб опустил глаза. — Он погиб на границе в начале войны с Кощеем, а я попал в том же бою в плен, и Марена…
— Наложила на тебя заклятье, — закончил за него Даждь. — Не горюй о своей участи — я и сам долго находился под чарами этой женщины. Но ты спас меня, — добавил он, не обращая внимания на удивленный взгляд Падуба, — и я прощаю тебя. Ведь ты искупил свою вину!
— Но, господин, — не сдержался Падуб, — спасли тебя вовсе не мы.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Агрик, не принимавший участия в этом разговоре, невольно был принужден наблюдать за всеми остальными. Он заметил, как при последних словах пекленца судорога горечи и досады прорезала физиономию оборотня. Тот зло ощерил клыки и отступил еще дальше, сливаясь с окружающей темнотой.
Но прятаться ему было поздно — в ответ на немой вопрос Даждя Падуб с готовностью указал на участника последних событий. Сварожич обернулся и увидел оборотня. Тот ссутулился под его взглядом.
— Он сказал нам, что его нашел и послал Гамаюн, — нарушил молчание Агрик.
Оставив обоих юношей, Даждь шагнул к старику. Тот шарахнулся от него с таким видом, словно Даждь собирался его убить, но уперся спиной в сталактит и замер, обреченно отведя взор.
— Кто ты? — позвал его Сварожич. — Выйди, покажись! Мне кажется, что ты не тот, за кого выдаешь себя, а мне хочется поприветствовать своего настоящего спасителя!
Агрик волей случая оказался гораздо ближе к оборотню, чем его хозяин, и услышал, как тот пробормотал сквозь зубы с нескрываемой горечью и презрением:
— Вся твоя благодарность сейчас испарится…
— Что? — Даждь не разобрал слов.
Но в это время оборотень, решившись, шагнул на свет, и все ахнули.
Он стал неуловимо меняться, словно с него сползал окутавший его полупрозрачный туман. Он выпрямился, стал выше ростом, массивнее. Раздались и наполнились силой плечи, старая шерсть сползла, кожа потемнела, огнем полыхнули глаза, вверх грозно взметнулись рога -г— и Даждь застыл на месте.