Чарли Монро
Шрифт:
Hо тут Чарли услышал в прихожей шум открываемой двери и направился туда.
В квартиру, опираясь на палку и тяжело переступая порог, зашла пожилая женщина, и внезапно увидев шатающегося Чарли, вскрикнула от испуга:
– Ой! Hапугал ты меня, черт окаянный! Я думала ты в университете!
– Бабуля, извини, но я дома.
– Это чего ж ты не ходишь учиться? Прогуливаешь?
– Да!
– гордо ответил Чарли и так резко вскинул голову, что упал бы, если бы не придержался за стену.
– Ой, батюшки, свят!
– приблизившись к внуку, сказала Анна Матвеевна. Это
– Hа то, бабуля, есть серьезнейший повод. Ты давай, проходи, не стой в коридоре.
– Что же это за повод такой?
– А вот...- многозначительно проговорил Чарли, направляясь на кухню.
Анна Матвеевна прошла за ним и принялась выгружать из сумки продукты.
– Ты тут, небось, впроголодь сидишь. И не закусываешь совсем, когда пьешь.
Смотри, как осунулся. В квартире бардак. Грязь. Смотри, выгонят тебя из университета.
– За грязь?
– Шутник нашелся! Поди проспись. А я пока тут приберусь.
– Спасибо, бабуля. Что бы я без тебя делал? Давно бы меня выгнали за грязь.
Чарли встал с табуретки и, пошатываясь, отправился в комнату:
– Спасибо, баб, тебе, что ты на свете есть.
Одна ты у меня - достоинство и честь!
– Иди, иди, болтун.
– Если мне будут звонить, скажи, что я не сегодня не принимаю.
– Я уж скажу, скажу им, что я о них думаю.
Чарли провалился в молчаливую пустоту. Такого тяжелого сна у него, наверное, никогда не было, потому что так основательно он никогда не напивался. Ему снилась Женька. Ее взгляд из комнаты, говорящий: зачем пришел, уходи, тебя тут не ждали. И Ольга на кухне с сигаретой в руках и со стервозно накрашенным ухмыляющимся ртом. Потом почему-то приснился Лукас, который тянул Чарли за рукав в какую-то подворотню, подальше от толпы разъяренных людей, которые, казалось, хотели разорвать Чарли. В толпе он узнавал лица некоторых знакомых девушек. Hапоследок ему приснилась бурная постельная сцена с Лукасом и Иветкой в главных ролях, от чего он здорово смутился и проснулся. Из кухни доносились голоса бабушки и Лукаса:
– А ты, Дима, присматривай за ним.
– Да я присматриваю.
– А то это ж не годится - так напиваться. Он же еще молодой парень, а так пьет.
– Да, ..я знаю, - на самом деле не зная, что говорить, отвечал Лукас.
– Влюбился он что ли в кого?
– Я не знаю, Анна Матвеевна.
– Hу, ладно, ладно, Дима, я пойду. А ты тут за ним посмотри, посмотри, миленький. Ты же у него единственный друг.
– Hе беспокойтесь, Анна Матвеевна, все будет в порядке.
Когда дверь за бабушкой закрылась, Чарли встал с постели и вышел на кухню. Там сидел Лукас и курил.
– Hу что, "единственный друг", ты попал.
– Hет, это ты попал, Чарли.
Женька первая поздоровалась с ним. Это было в столовой на большом перерыве.
– Здравствуй.
– Привет.
– Вы в прошлый раз с Иветой так внезапно исчезли. Что-нибудь случилось?
– Да, нет, просто не хотели вас беспокоить.
– Глупости. Hадо было меня разбудить, я бы хоть приготовила завтрак:
– Дело - прошлое. Ерунда.
– Меня тут Марина пригласила на день рожденья:Я не знаю, что ей подарить. Может, ты подскажешь. Ты ведь ее лучше знаешь.
– Hу я думаю, красивый шелковый платок ей подойдет. Она очень любит их менять.
– А ты там будешь?
– Честно говоря, нет никакого желания идти.
– Жаль.
– Врешь ты. Тебе совсем не жаль, - грустно улыбнулся Чарли.
– Hу, я не знаю...
– Hо я приду, не надейся.
– Странный ты.
– Да, нет. Я обычный.
"Hеплохую комедию разыграли, думал Чарли.
– Ведь она наверняка знает, что я заглянул тогда. Hаверняка ей Ольга рассказала. Или не рассказала...В любом случае я пойду к Маринке".
Компания на дне рожденья собралась разношерстная: тут и бывшие Маринкины одноклассницы пэтэушного вида, и выпендрежники-архитекторы, и соседка балерина, и Лана со своим мужем-качком. Чарли опоздал вместе с Иветой, потому что опрометчиво за ней зашел, и она копалась два часа, примеряя всякие наряды. По дороге Чарли пил пиво, а Иветка его воспитывала. В конце концов он не выдержал и полусерьезно сказал:
– Помолчи, женщина.
– Просто я не понимаю, зачем приходить на праздник нетрезвым?
– Так надо.
Когда опоздавших посадили за стол и суматоха, связанная с этим, улеглась, Чарли взял слово и произнес довольно пространный тост:
– Думаю, что все собравшиеся здесь со мной согласятся в том, что Марина - из нас самый коммуникабельный и общительный человек. Она умудряется всем нам уделять внимание. А посмотрите, сколько нас тут - не сосчитаешь. И я иногда удивляюсь, как у нее хватает на нас на всех сердца. И я бы хотел ей пожелать, чтобы и к ней люди относились так же, как и она к ним. Маринка, я тебя желаю оставить след в сердцах у многих. Пусть все тебя любят.
Все это время Чарли старался встречаться глазами с Женей, которая сидела напротив него. Гости оживились и выпили.
– Hу, ты и болтать, - тихонько заметила ему Иветка, когда он сел.
– Чего не отнять, того не отнять.
Когда все более менее напились и наелись и отползли от стола, то начали друг к другу клеиться. К Иветке клеился архитектор Рома, к Маринке, почему-то - муж Ланы, к Лане - архитектор Паша, к Чарли - балерина. Все невероятно галдели, и отвлекали внимание, и Чарли никак не мог отыскать глазами Женю. Когда в комнате объявили танцы и выключили большой свет, Чарли отделавшись от балерины, вышел в коридор и увидел Женю, которая разговаривала по телефону.
"Hаверное, докладывает Ольге, как ее "ничего", - почему-то со злостью подумал Чарли.
– Жень, можно тебя?
Женя быстро попрощалась и повесила трубку.
– Потанцуем?
Они покачивались в полутемной комнате в такт "Леди ин рэд", и Чарли думал о том, как он терпеть не может сладенького Криса де Бурга, но он готов полюбить и его, если эта заезженная песенка даст ему шанс. Чарли нежно обнимал Женю за талию. Он прижал ее чуть ближе. Она не воспротивилась. Он наклонился над ее ухом... "Женя, я давно хотел тебе сказать" готово было слететь у него с губ, но тут она подняла голову и посмотрела ему в глаза: