Чародеи. Пенталогия
Шрифт:
— Эй, хозяин! — окликнул его Родерик, подъезжая на своем пони к плетню. — Ты знахарем Симелистом будешь?
— Я, — кивнул человек на крылечке (мыши возмущенно запищали, едва не свалившись со шляпы). — А вы, кто такие?
— А мы, — Родерик набрал в грудь побольше воздуха, — свободный воинский отряд «Последний союз». Можбыть, слыхал?
— Может и слыхал — да только мало хорошего. Впрочем, мне до ваших «подвигов» дел никаких нет. Любопытно мне другое: отчего ваш отряд «Последним союзом» называется? Неужто больше люди с подземным народом никаких союзов не заключают?
— Отчего
— Ах, вот оно что… Ну, заходите, коли так, что за плетнем стоите? На улице, что ли, ночевать собираетесь?
Воспользовавшись приглашением, люди и гномы через калитку начали проникать во двор. Знахарь показал, где можно привязать лошадей и пригласил всех заходить в дом. Ненавязчиво поинтересовался:
— По делу приехали или заночевать негде?
— По делу, — ответил Родерик. — Алабирка какая–то сволочь дубинкой по затылку огрела. Блевал всю дорогу, желчью даже, на пони сам усидеть не в силах. Может, поможешь чем?
— Может, и помогу, — неторопливо промолвил Симелист. — Несите–ка его в дом.
Он уже повернулся, собираясь открыть дверь, но Родерик удержал хозяина за плечо:
— Ты, колдун, не думай, не за просто так просим. Деньгами не обидим.
— Денег не нужно, — возразил Симелист. — Вон, лучше еды какой–нибудь купите. В доме — шаром покати.
— Фили! Дубалин! Мелимон! — Родерик ткнул пальцем в троих «добровольцев». — Слышали, че знахарь грит? Смотайтесь–ка в трактир, купите жратвы, да побольше.
— Спят же все! — опешил Симелист. — Лучше завтра…
— Ниче с ними не сделается, могут разок и проснуться, — сурово заметил Родерик.
«Добровольцы», вытряхнув из дорожных сумок плащи, одеяла, посуду и прочие причиндалы, направились с пустыми сумками обратно в деревню. Симелист только рукой махнул.
Алабирка уложили на кровать. Симелист, что–то шепча, ощупал его затылок. Приложил мокрое полотенце к голове. Заставил выпить какого–то отвара. Разжег в печи огонь и поставил греться воду.
— Ну че? — спросил Родерик.
— Ночью я над ним еще пошепчу, — ответил Симелист, — но дня два ему полежать придется. А лучше — три. Да и потом где–то с недельку ничем нагружать не надо. И на лошади вашему братцу лучше бы не скакать.
— Как это не скакать? — удивился Дравнир. — Как же не скакать–то? У нас, сам видишь, крыльев нету, чтобы до столицы по воздуху долететь.
— Ну, как знаете, — пожал плечами Симелист. — Я вас предупредил, а как дальше быть — сами решайте. Сейчас отвара приготовлю. Пусть пьет его целый день и послезавтра тоже.
Когда вода начала закипать, он бросил туда несколько пучков трав, какие–то корешки, непонятного происхождения крупнозернистый желтый порошок. В это время с громким стуком распахнулась дверь и в дом ввалились Фили и K°, обвешанные разнообразнейшими бакалейно–гастрономическими украшениями. На носу Мелимона алело несколько свежих царапин.
— Что это с тобой? — удивился Дэвид.
— Видок такой, будто с котами дрался, — поддержала его Талеминка.
Мелимон насупился.
— Псина какая–то пристала,
— Тьфу ты! — Родерик едва сдержался, чтобы не сплюнуть на пол — чужой дом все–таки. — Никуда вас послать нельзя! Неприятности к вам липнут, как мухи к меду. Ничего по–умному сделать не можете.
— Это не собака, — буркнул Мелимон, показав на свой нос, — это хозяйка.
Родерик всплеснул руками:
— А хозяйка–то за что на вас обиделась?
— А за то, что мы с Дубалином ее псину бешеную едва в колодце не утопили, — отрезал Фили.
Сели ужинать. Симелист ел много и с удовольствием. Даже поразительно было, сколько еды может влезть единовременно в худющего неопрятного старика. Денег за лечение он никогда не брал, а если человек, обратившийся за помощью, «забывал» принести подарок или каких–нибудь гостинцев, то даже и на такой мизерной оплате не настаивал и после ни о чем не напоминал. Вместе с тем, человеком Симелист был довольно бесхозяйственным и большую часть дня, по его собственным словам, пропадал в лесу, вместо того чтобы гнуть спину в поле или огороде. Ничего удивительного, что при таком положении дел он давно жил впроголодь. Впрочем, Симелист относился к этому философски, на судьбу не жаловался и менять в своей жизни ничего не хотел. Время от времени, разные лесные жители — белочки, ежики и пр. — приносили ему что–нибудь покушать: ягоды, орехи, грибы… Помимо кошки, вороны и мышей, в его доме также постоянно обитали два ужа, семейство летучих мышей и сова. Все животные уживались друг с другом с поразительной терпимостью и даже в самые голодные периоды не делали попыток решить свои «кулинарные проблемы» за счет друг друга. Кстати, Симелист категорически не ел мяса, и большое количество колбас, закупленных гномами в деревенском трактире, им пришлось употребить самим — разделив, впрочем, небольшую часть с совой и кошкой.
В деревне к Симелисту относились настороженно, считали странноватым чудаком, лишний раз мимо его дома предпочитали не ходить, животных его откровенно побаивались и периодически грозились — правда, через плетень — выгнать отсюда «всю енту нечисть». К подобным угрозам Симелист тоже относился философски.
Поели, почесали языки и разбрелись спать — кто по лавкам, кто на сеновал. Единственным членом отряда, не торопившимся укладываться на ночь, был Дэвид. Взяв табуретку, он сел рядом с кроватью, на которой лежал Алабирк, и стал смотреть, как Симелист ворожит над недужным. Знахарь что–то шептал, делал руками резкие жесты, как будто хватал что–то, иногда — зачем–то дышал на лицо гнома. Дэвид чувствовал энергию, которая текла между знахарем и больным. Осторожненько, стараясь остаться незаметным, он вызвал Око…
— Ох ты! — удивился Симелист, быстро поглядев на гостя. — Интересуешься? Иль проверяешь?
— Интересуюсь, — честно ответил Дэвид. То, что он увидел с помощью Ока, было ему совершенно незнакомо. Лэйкил никогда не показывал ему таких плетений. Более того, это и плетениями–то назвать нельзя было — никакой видимой системы, едва–едва контролируемые потоки энергии.
— Если сам колдун, что ж своего друга не вылечил? — задал Симелист логичный вопрос.