Чародей без башни

Арий Синдибум работал в лавке старьёвщика шестой день. А до этого крутил стрелки часов на колокольне, пел завлекательные песни у магазина сладостей и расчёсывал злющих охотничьих кошкоморов. Думаете, мелковато? Он и сам так думал, тренькая пальцем по медному колокольчику на старом исцарапанном прилавке. Пусть и не дипломированный, но всё же чародей. Вот только чародеи без свитка, провалившие выпускной экзамен, в Дырявой башне даром никому не нужны. Ими тут, почитай, все лестницы забиты. Сидят, стесняются, милостыню

Синдибум в сердцах двинул колокольчик и тот плюхнулся на пол. Дверь мелодично заскрипела: «За-Хо-Ди-Те к Нам Ско-Рей», и в лавку ввалился Хвыщ, подмастерье зеленщика. Такой же выпускник-страдалец. Только тощий, несуразный, с ног до головы покрытый ржавыми веснушками.

– Погнали чары против гарпий заряжать, что ли? Подруга твоя продаёт.

– Спятил? – отмахнулся Арий. – Если Голун вернётся, а барахолка закрыта – неделю даром буду пахать. А у меня и так в карманах только мурашки водятся.

Ему хотелось повидаться с Марой, но выйдет себе дороже. Она-то испытание прошла и получила заветный свиток, а ему, кроме «увлекательной» работы, похвастаться нечем. Да и с хозяином лавки лишний раз ругаться не хотелось. Отношения и так были непростые, того и гляди выгонит.

– А если примчится хор гарпий, а лавка без защиты будет, ты и после смерти ещё отрабатывать будешь. Сделают из тебя скелет, как из Татошки, который мешки с брюквой на кухню перетаскивает, и будешь вкалывать до скончания времён, пока течёт энергия.

Синдибум про поварёнка, конечно, слышал, но не верил. Мало ли что в Дырявой башне болтают. Вон, у высшего мага якобы балдахин озверел и двух слуг сожрал. А их потом в городе Передудле на ярмарке видели, сидели себе, семки лузгали да вениками-самомётами торговали. Так что все слухи можно делить натрое, и то оставшееся брехнёй окажется. В башнях всегда так: новостей мало, вот из малюсеньких мушек огнедышащих драконов и делают.

– Не могу, – замотал головой Арий, – у меня покупатель-транжира.

Хвыщ с сомнением взглянул на согнувшегося возле полок старика. Света потолочных ламп не хватало, и согбенная фигура в потёртой, заплатанной мантии походила на чучело, набитое опилками, случайно упавшее со своего места, среди других, таких же сомнительных реликвий.

– Ну, как знаешь, когда будешь скелетом мешки грузить, на меня не пеняй, что ли, – буркнул подмастерье зеленщика и скрылся за дверью.

– А! – скривился Синдибум. – Хоть работа постоянная будет.

«Транжира» и у него самого вызывал большие сомнения. От такого, как от чародейских субботников, хлопоты одни. Странно, что сморщенное лицо никак не всплывало в памяти. Не из другой же башни он пожаловал в самом деле. На таких слабых ногах, да ещё в таких драных тапках и до портала-то не дойдёшь.

Покупатель поднял голову и уже в пятый раз спросил:

– А сушёной брюквы нет?

– Только позапрошлогодний урожай, – зверея, пробормотал Арий.

– Что? – не разобрал старик, выставляя ухо с приложенной ладонью.

– Возьмите волшебный горшок, – как можно вежливее предложил Синдибум. – Он из очисток суп варит. Вкус, правда, как у очисток, но сытно.

– А из брюквы что сварит? – прошелестел покупатель.

– Брюкву, – угрюмо отозвался Арий.

– Такой горшок у меня уже есть. Сушеной брюквы нет.

Синдибум приготовился наплевать на магический закон, запрещающий колдовать без свитка, и превратить транжиру в клыкастого жабёнка, но в лавку метеором влетел хозяин.

– Сопли на руку наматываешь? – взревел Голун и окинул грозным взглядом полки вдоль стен.

Всё накопленное им барахло – магическая дырка от бублика, которую один сумасбродный чародей из Кривой башни использовал, как чернильницу, уже упомянутый горшок, чей создатель был повёрнут на диетах, от которых и скончался. Гаечный ключ единственный в башне подходящий к механической лебёдке Бездонного колодца, в котором два года назад пропала вода, если уж по совести, совершенно никуда не годились и не заинтересовали бы даже полоумного старика. Ну, разве что череп первого привратника Плюгавой башни. Он иногда травил убойные байки, хотя чаще нёс откровенную чушь. Да и характером обладал примерзким.

– Ничего не продал, – разочарованно выдал хозяин. – Живёшь за мой счёт, жируешь. Сосёшь мою кровь и не морщишься.

– Закон о магии запрещает пить кровь натощак…

– Цыц! – гаркнул Голун. – Когда ты последний раз червяка заморил, бабушке расскажешь. А умничать будешь, чародей недоученный, когда продашь хотя бы лапу-хваталку. А это кто? – пробормотал он, подходя поближе.

Арий перегнулся через прилавок. В живот упёрлось перо для записи расхода и прихода товаров, и щекотало, поэтому он едва сдерживал улыбку.

– Тот, кто повысит ваше уважение ко мне, – собравшись, серьёзно проговорил он. – Мы почти договорились насчёт горшка для очисток. Но он хочет скидку. Или… – Синдибум заговорщицки вытаращил глаза, ему всегда казалось, что так он особенно убедителен. – Мешок сушёной брюквы.

– А кнежлики у него есть? Горшок не меньше трёх сотен стоит.

– Не видел, но слышал, как звенят, – в тон ему прошептал Арий.

У транжиры не смотря на внешность бродяги, и правда, из-под плаща выпирал внушительный кошель, через который просвечивали зелёные огни кнежликов. Наверное, всю жизнь копил, экономил на одежде, обуви и приличном жилье. Зато теперь решил шикануть, с такими-то сбережениями есть, где разгуляться. Можно было представить, как сияющие сферы перекатываются, ударяются друг об друга, возвещая презрительным перезвоном: «Нас так много, что на нас можно купить всю лавку».

Хозяин погладил длинные соломенные усы на красном заплывшем лице и поправил шапку с пером. Спрятал руки в карманы толстой шерстяной безрукавки и нервно зашевелил ими, будто уже пересчитывал чужие кнежлики. Он не отличался особым умом, но легко надувал легковерных простаков.

Синдибум сполз с прилавка и невольно взглянул в длинное зеркало, спрятавшееся в углу за стойкой продавца. На него уставилось узкое скуластое лицо с пухлыми губами, вздёрнутым носом и хитрыми карими глазами украшенными озорными рыжими крапинками. Комплект портили оттопыренные уши и совершенно лысая голова. Именно ей, этой упрямой голове, и достанется, когда Голун разберётся, что к чему. Арий всё понимал, как в тот раз, когда вызывал огненную шутиху, спалившую его волосы, но остановиться не мог.