Чародей и летающий город
Шрифт:
Сирина рассказала о летающем городе Монжон, и нарисованная ею картина потрясла лошадиноголового гиганта. Он охотно признал, что великая сила благословенного Тимнала очевидна.
Когда обед закончился, нилды проводили своих повелителей на низкую веранду, перед которой расстилалась длинная, аккуратно подстриженная лужайка. По обе стороны от нее были разбиты почти невидимые в ранних сумерках цветочные клумбы. Аромат цветов ясно чувствовался в воздухе, и Эвандер перестал ощущать уже привычный запах паленого камня, с которым свыкся за время, проведенное в этом несчастном мире.
За оградой путешественники заметили огоньки лампад. Каждый островок света озарял
Кто-то чинил мостик через канал, кто-то копал мелиорационные стоки на бобовых полях, кто-то пропалывал белую фасоль. Земля везде словно пенилась — у нилдов кипела работа. В воздухе мелодично журчали гимны.
Гости спустились к небольшому пруду. Там по колено в грязи бродили нилды-подростки и, забрасывая в воду маленькие сети, выуживали личинки вредных насекомых. Личинки они укладывали в наплечные сумки, чтобы позже использовать как корм для рыб в прудах.
Один маленький нилд заметил присутствие лорда элима, все детеныши подняли взволнованный свист, сбежались в кучу и радостно забормотали. Взрослый нилд приказал им расступиться, дабы не беспокоить повелителя, и молодежь, восхищенно оглядываясь, вернулась к работе.
Перспакс остановился, чтобы осмотреть сады. Везде, где трудились хорошие нилды, мелькали огоньки лампад. Ветер перебирал листву садовых деревьев.
За спинами путешественников раздавался мерный стук — это нилды сбивали спелые плоды с ореховых деревьев. Палки выстукивали четкий ритм, служащий аккомпанементом для радостных песен.
Эвандер подумал, что эта картина полна поразительной трогательности и красоты.
Перспакс уловил мысль юноши.
— Вот таким когда-то был весь наш мир. — В голосе Перспакса чувствовалось глубокое горе.
— Ты обещал рассказать, что же случилось с Ортондом.
— Я попытаюсь, но всю правду об этом знает только один человек, он и послужил причиной нашего несчастья.
— Ты уже упоминал о нем.
— Мы редко упоминаем его имя на Ортонде, ибо это, имя означает лишь предательство и позор.
— Ты сказал, что мы отправимся в Канакс. Ты все еще собираешься туда нас вести?
— Да. Но сначала мы отдохнем здесь. Здесь живут хорошие нилды.
— Удивительно хорошие, таких внимательных слуг трудно даже представить.
— Нилды созданы, чтобы служить. На минуту Эвандер представил, как мог бы выглядеть обшарпанный королевский дворец в Седимо-Кассиме, займись им нилды.
— Как же мир, подобный вашему, подвергся такому опустошению?
— Ax, — Перспакс отвернулся, горечь звучала в его словах. — Полный ответ на твой вопрос знают только наши мудрецы. Я лишь помню, что внезапно наш мир стали раздирать междуусобные распри. Все насущные вопросы вызывали противоречия, и споры мало-помалу перерастали в ненависть, а потом — в открытый конфликт. Казалось, уже вечность наш мир не страдал от войн, и вдруг мы снова впали в это древнее состояние варварства: мы убивали друг друга, вооружались, создавали военные союзы и собирали армии. Война продолжалась, пока мы не истребили друг друга почти полностью. После каждого сражения на поле оставались сотни погибших и раненых воинов. Некоторые утверждают, что враг к тому времени уже был среди нас, что он втайне управлял политической борьбой, поглотившей все наши силы. Говорят, что своими могущественными чарами он незаметно подвел нас к крайнему экстремизму и посеял среди нас семена раздора, взошедшие позже колосьями войн.
— А войны все продолжались?
— В конце концов они слились в одну непрерывную битву, которая полыхала, не переставая, уничтожая нашу расу
— И что потом?
— А потом темный враг показал всю свою силу, угрожая нам волшебным зеркалом, ныне стоящим в башне Ортонда. С помощью этого зеркала он вызвал к жизни армию мерзких чудовищ и с их помощью начал свое деспотичное правление. Он утверждал, что хочет спасти нас от нас самих, и некоторых ему удалось обмануть хитро сплетенными словами. Мы доверили ему роль судьи в наших спорах. Позже мы узнали, что он уже предал нас — его чудовищная армия уничтожала нилдов. Только после этого мы увидели истинное лицо нашего врага.
Сперва мы решили объединиться и всем вместе выступить против него. С востока и запада приходили войска и собирались в единую армию. Но, увы, все наши силы ушли на прежние войны. Мы сразились с врагом на поле Круах Калладан, и два дня войско рыцарей Миггенморха, окруженное бьюками и гроссмедведями, не отступало ни на шаг. Но вот рыцари пали, » и орды тьмы ринулись на нас. С тех самых пор бьюки и многоножки рыщут по нашему миру, разрушая и пожирая все на своем пути. Гроссмедведи уничтожают нилдов. Все, созданное ими с таким трудом, лежит в руинах. Уцелевшим рыцарям Ортонда приходится голодать. Иногда мы умираем от голода. Нас становится все меньше, раса слабеет. Элимских королей по одному схватили, повергли на колени к ногам закованного в стальные латы врага и обезглавили топором.
— А что же теперь?
— Мы превратились в горстку выживших, прячемся в развалинах нашего мира. Многие из нас забыли о древних искусствах и превратились в дикарей, подобно тем «хозяевам», из чьих владений я вас вывел.
— А ваш враг?
— Окутанный кровавым величием, он восседает на троне в Ортондской башне. Его монстры разрушают наш мир в поисках полезных ископаемых. В огромных шахтах выкачивают из нашей земли золото и железо. А мы ничего не можем сделать.
Эвандер ощутил полную опустошенность. Он молчал. Они с Сириной инстинктивно обнялись, подчиняясь древнейшему человеческому инстинкту — искать друг у друга поддержки.
— Я очень боюсь, Эвандер. Как мы выберемся из этого мира?
— Должен же быть какой-то способ.
Элим посмотрел на них полными печали глазами.
— Мы пойдем в Канакс и попросим совета нашего достопочтенного владыки, Шадрейхта.
Глава 27
Комната была чисто прибрана, кровать очень удобна. Утомленные юноша и девушка проспали двенадцать часов и проснулись свежими и отдохнувшими.
Только сейчас они осознали одно щекотливое обстоятельство. Накануне они слишком устали, да и слишком привыкли быть рядом друг с другом в безрадостном мире Ортонда, чтобы толком воспринимать происходящее. Они инстинктивно, бездумно прижимались друг к другу в поисках тепла и утешения.
Эту ночь они провели вместе, обнаженными, хотя и не занимаясь любовью, но все же у Сирины на щеках заалел румянец. Она еще никогда не спала в одной постели с мужчиной.
Девушка рассмеялась — ей пришла в голову неожиданная мысль:
— По законам прежних времен нас сейчас следует считать мужем и женой. Эвандер улыбнулся:
— Хотел бы я, чтобы законы прежних времен были по-прежнему в силе.
Они рассмеялись, юноша поцеловал Сирину, и на одно сладкое мгновение оба забыли и про свое отчаянное положение, и про жуткую кожу, покрывающую плечи и грудь Эвандера.