Чародей с гитарой. Том 1

Фостер Алан Дин

— А мост помогает спасать детей, — закончил Анантос.

— Не размякай! — шепнул Джон-Тому недоверчивый Мадж. — Глянь, какая жуть, а еще грит — солдат им не надо. Вот это союзнички будут... ого!

— У них же есть оружие! — возразил молодой человек, — И они, кажется, умеют с ним обращаться. — Громким голосом он обратился к прядильщику: — Если это всего лишь забор для детишек, зачем тогда тебе и твоим компаньонам оружие?

Анантос махнул на окружающий лес.

— Конечно, для самозащиты. Даже великий воин может пасть от руки могучего врага. Здесь, в Хитросплетениях, водятся

твари, способные одним глотком пожрать вас вместе с вашей лодочкой. Мы не держим армию, чтобы отражать нападение несуществующих врагов, но это не означает, что перед вами трусы, которые предпочтут бегство драке. Или, по вашему мнению, мы только что из яйца проклюнулись? — И паук обнажил внушительные клыки. — Сильному и уверенному в себе армия не нужна. Каждый прядильщик сам себе армия.

— Мы и пришли из-за драки и армий, — проговорил Клотагорб. — Но о таких вещах прежде всего должна узнать Госпожа Тенет.

Анантос выглядел расстроенным, насколько паук способен на это.

— Неслыханное дело — вести теплоземельцев в столицу. В соответствии с историей и преданиями, мне следовало бы просто отправить вас обратно в дыру, из которой вы появились, и все же... — Он умолк, раздираемый противоречиями между обычаями и собственным мнением... — Не могу отрицать, что на подобное немыслимое путешествие нельзя решиться без причин. Если все действительно настолько важно, я ошибусь, если не доставлю вас в столицу. Но предстать перед Госпожой Тенет...

Паук отвернулся — в нерешительности или смутившись, — путешественники не могли понять, в чем дело.

— А почему бы, — предложил Каз, — не арестовать нас из предосторожности, а потом отвести под стражей в столицу. Там ты сможешь сдать нас своему начальству.

Анантос поглядел на него, качая наискось головой — полуотрицательно, полусоглашаясь. И зашептал с благодарностью:

— Ты знаешь, что такое держать ответ перед начальником, о теплоземелец с длинными ушами?

— Приходилось самому попадать в подобные ситуации, — улыбнулся Каз, поправляя монокль.

— Склоняюсь перед великолепным предложением.

Глава 9

Откинувшись назад, он выдохнул:

— Аретос имедшуд! Интоб куум.

Два прядильщика соскользнули на палубу, отсекли исходящую из живота паутину. Оба с интересом разглядывали теплоземельцев.

— Они будут сопутствовать нам, я не смею требовать, чтобы вы считали себя арестованными, как предложил ваш беловолосый друг. Но я обязан приглядывать за мостом и не могу оставить его пустым, поэтому трое из нас проводят вас, а трое останутся здесь. Мы направимся вверх по течению. В дне пути отсюда река Ламаяда разделяется, через несколько дневных переходов она разделяется снова, потом снова, а там — против ветра — и наша столица, мой дом.

Анантос, предостерегая, добавил:

— Что будет с вами, не знаю. Не могу обещать ничего, потому что чин мой невысок, весьма невысок, хотя среди нас, прядильщиков, никто не валяется в грязи и никто не парит над остальными. Среди нас иерархия — просто удобство, без нее нельзя править. Что же касается аудиенции у Великой Госпожи

Тенет... — голос его многозначительно затих.

— Дипломат ходит осторожно, — заметил Каз. — Прыжки для него опасны.

— Пока с нас достаточно и того, что ты проводишь нас в столицу, Анантос, — заверил его Клотагорб.

Паук явно испытывал облегчение.

— Тогда совесть моя чиста. Я вас не задерживаю и не помогаю, просто отправляю к тем, кто имеет право решать.

Он повернулся и церемонно отсоединил конец личной паутины, удерживающей лодку на месте.

В течение всей беседы Хапли оставался возле руля и сразу же навалился на него, едва ветер начал наполнять парус... Лодка аккуратно развернулась на месте под крик кормчего: «Осторожно, гик!» И скоро они уже миновали причудливую сеть, направляясь вверх по течению.

— Никогда не видел теплоземельца. — Анантос стоял возле Джон-Тома. — Очень интересная биология.

Забыв про десять тысяч лет первобытных страхов, Джон-Том сумел не отшатнуться, когда паук потянулся к нему.

Конечность Анантоса, оканчивающаяся двумя когтями, была покрыта жесткой щетиной. Изящные шелковые шарфики, зеленые и бирюзовые, делали ее менее страшной. Когти в палец длиной прикоснулись к щеке, и паук не сразу отвел лапу. Джон-Том постарался не дергаться. Он внимательно вглядывался в яркие глаза, изучающие его.

— Меха нет, не то что у усатого коротышки. Только на макушке, мягкий... какой мягкий! — Паук поежился. — Как можно жить с таким телом?

— Привыкаешь, — ответил Джон-Том. Он вдруг понял, что с точки зрения паука выглядит попросту отвратительно.

Они продолжали разглядывать друг друга.

— Великолепный шелк, — проговорил человек. — Ты сам делал его?

— Ты хочешь сказать, ткал шелк и вязал шарф? Нет, я этого не делал. — Анантос махнул ногой в сторону остальных. — Мы различаемся по размерам куда больше вас. Некоторые из наших меньших братьев производят тонкий шелк, а не те грубые веревки, на которые способен я. Другие же старательно вяжут и украшают изделия.

Потянувшись к ноге, он отвязал четырехфутовое полотно и подал его Джон-Тому.

Горсточка перьев показалась бы свинцовой рядом с этой тканью. Шепот наверняка унес бы ее за борт. Материал был бледно-голубой, густой цвет напоминал лучшую персидскую бирюзу, кое-где виднелись темные пятна. Ему не приходилось еще держать в руках такую мягкую ткань.

Джон-Том протянул полотно пауку, но Анантос покачал головой.

— Нет. Это дар.

Он уже успел перевязать два длинных полотнища, чтобы прикрыть пустое место. Джон-Том успел заметить сложные узлы и застежки, не дававшие квазисари разлететься.

— Почему?

Голова ушла вниз и направо. Молодой человек начал уже увязывать движения головы и настроение паука. То, что сперва казалось ему нервным подергиванием, оказалось сложной и тонкой системой жестов. Пауки разговаривали головами — как итальянцы руками, — не произнося ни слова.

— Почему? Потому что в тебе есть нечто, но я не могу определить, что именно. И еще потому, что ты восхитился ею.

— Могу сказать, что есть и в нем, и в нас, — буркнула Талея. — Дух хронического безумия.