Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
— Я видел тебя... там, — пролепетал ошеломленный Джон-Том. — То есть не всю — только часть. Она пришла ко мне, и я понял, что это ты.
Ничего не знаю, не помню, — строго сказала Талея. — Получилось так: я очнулась в шатре посреди кучи трупов. Чуть со страху не обделалась. — Она хихикнула. — Но с прислугой случилось кое-что похуже. По-моему, они еще бегут. Потом я спросила, где ты, мне показали. А это правда, что говорят о тебе и М'немаксе?..
— Все правда, все честно, — отвечал Джон-Том. — То, что вошло в меня, я отослал назад в твое тело, но это неважно.
— Джон-Том, ты вдруг стал говорить так непонятно!
Он положил руки ей на плечи.
— Кажется, нам наконец следует побыть вдвоем.
Он застенчиво улыбнулся, не в силах объяснить девушке, что произошло ТАМ. Она недоуменно поглядела на него.
— А ты не забыла своих слов... там, в Куглухе? — спросил он.
Талея нахмурилась.
— Не знаю, о чем ты, только это не новость. Ты всегда слишком много говоришь, но в одном все-таки ошибаешься.
— В чем же?
— Я не забыла своих слов.
И она ответила Джон-Тому самым долгим и сладким поцелуем в его жизни.
Наконец она разжала объятия. Или же он сам... Неважно.
Неподалеку на парапете рядышком сидели Флор и Каз. Джон-Том покачал головой, удивляясь собственной слепоте. Хапли исчез. Вне сомнения, он отправился разведывать путь к ближайшей реке. Фаламеезар, речной дракон, вполне мог помочь в этом лодочнику. Конечно, если сейчас его грызуны не нуждались в наставлениях относительно прав и обязанностей угнетенных пролетариев. Клотагорб отправился обсуждать чародейские дела с одним из волшебников-теплоземельцев.
— И что теперь будет, Джон-Том? — Талея встревоженно поглядела на него. — Раз ты теперь сделался настоящим чаропевцем, значит, захочешь возвратиться в свой мир?
— Не знаю. — Юноша поглядел на камни под ногами. — Едва ли я могу считать себя истинным чародеем. — Он со скорбью опустил ладонь на дуару. — Я всегда получаю лишь то, что нужно, а не что прошу. Конечно, это неплохо, но не слишком обнадеживает. И знаешь что — судьба адвоката или рок-звезды больше не привлекает меня. Я бы сказал, что вижу теперь гораздо дальше.
До бесконечности, добавил он про себя.
Талея кивнула.
— Ты повзрослел, Джон-Том.
Он пожал плечами.
— Если бы пережитое старило нас, я сейчас был бы вроде Мафусаила.
— Ну, я позабочусь, чтобы ты у меня не постарел... — Талея провела рукой по его волосам. — Значит, ты хочешь сказать, что намерен остаться? — И ровным тоном она добавила: — Может быть, ты хочешь остаться со мной?.. Если, конечно, способен меня выносить.
— Талея, я никогда не знал женщины, подобной тебе.
— Дурень, это потому, что подобных мне нет.
Она подвинулась поближе, чтобы снова поцеловать его. Он отстранился, охваченный воспоминанием.
— Что такое? Или я не хороша для тебя?
— Дело не в этом. Просто я вспомнил кое о чем. Я обещал себе сделать это при первой же возможности.
Пога они обнаружили на стойке для копий посреди уцелевшей стены. Теплоземельцы начали уже расходиться. Те, кто не оставался охранять броненосных, собирались в роты и батальоны перед долгим возвращением
Солнце опускалось за Мечтравной степью, ядовитый гриб давно унесло ветром. Сверкая яркими пестрыми крыльями, эскадрильи летунов клиньями уходили в сторону родных гнездовий. Далекая цепочка окутанных шелками фигур направлялась на север — шли прядильщики. Темное облако уже исчезало над дальней вершиной, взяв курс на сказочную Железную Тучу.
— Привет, Пог.
— Привет, чаропевец, — ответил мыш без особой радости, но Джон-Тому уже не нужно было выяснять причины плохого настроения фамулуса. — Наделал ды делов. Я горжусь, чдо у меня дакой друг.
Джон-Том опустился на низенькую скамеечку возле стойки.
— Почему ты не празднуешь вместе со всеми?
— Я ж у него прислуга. Ды эдо знаешь. Дожидаюсь новых распоряжений.
Ты был ему хорошим учеником, Пог. Я могу лишь надеяться, что справлюсь с учебой не хуже, чем ты.
— Эдо ты о чем? — Перевернутая физиономия с удивлением уставилась на него.
— Я надеюсь, что Клотагорб согласится взять меня в ученики. — Дуара лежала на коленях молодого человека, он задумчиво гладил струны. — Похоже, что в этих краях я способен только на чародейство. Значит, прежде чем оно ухайдакает меня насмерть, следует все-таки постараться навести в нем какой-то порядок. Это пока мне везло.
— А Мастер-до, старая рожа, говорит, чдо дакой штуки, как удача, не существует.
— Я знаю, знаю. — Джон-Том подбирал мелодию. — Но мне придется чертовски потрудиться, чтобы понять половину премудрости, которой владеет старая черепаха.
И он завел песню, которую припомнил несколько дней назад в шатре, когда некий фамулус постарался утешить его и примирить с жизнью.
— Я не забыл то, что ты сказал мне, когда я вышел из оцепенения, куда отправил меня Клотагорб. Видишь ли, Пог, Клотагорб заботился обо мне потому, что знал — я могу оказаться полезным. Каз, Флор и Хапли тепло относились, потому что все мы зависели друг от друга. Но сам я как личность интересовал только Талей и тебя. У нас с тобой много общего. Дьявольски много. Но прежде я просто не смог заметить этого. Ты не ошибался насчет любви. Я думал, что мне нужна Флор. — Талея молчала. — Но на самом деле необходимо, чтобы кто-то нуждался во мне. Это, и ничего больше. Того же хочешь и ты.
И он запел, громко и четко. Вокруг мыша затрепетал воздух. Уже вечерело, начинало темнеть. На равнине вспыхивали костры, впервые за тысячи лет броненосные и теплоземельцы имели возможность поговорить.
— Эй, чего эдо ды?
Мыш вспорхнул с насеста и забил крыльями.
— Это, Пог, соколиная песня. У меня свое волшебство, так говорит Клотагорб. Вот я и трансформирую тебя.
Очертания фигуры Пога плыли, изменялись в неярком свете. Талея схватила Джон-Тома за руку.
— Он меняется, ведь так?