Чародей в скитаниях
Шрифт:
Йорик откинулся на спинку стула, сплетя пальцы на животе и вертя большими пальцами.
— Ну, вы — местный эксперт. Скажите, где нам достать новые сведения?
— На месте преступления, — ответила Шорнуа.
— Воистину, нет никакой особой надобности, — отнекивалась Гвен. — Вас наверняка влекут и собственные дела.
Возможно как раз слово «влекут» заставило юного рядового удвоить свои усилия.
— Да полно, мэм! Я же с Браксы! Мы там, бывало, все время сами делали себе метлы, — он быстро усмехнулся ей
— Видите, только эта веревочка вот здесь остается незавязанной. Ей нужен всего навсего подобающий рифовый узел. А теперь, вы только прижмите его пальчиком вот здесь...
Гвен так и сделала. Конечно, ей при этом понадобилось нагнуться и придвинуться поближе к молодому человеку. Тот с трудом сглотнул и так дернул узел, что чуть не порвал бечевку.
А за спиной у него Род набросил веревочную петлю на одну из торчащих вдоль гребня стены пик дюймовой толщины и махнул остальным. Шорнуа вскарабкалась по ней, перебирая руками, а сразу за ней и Йорик. Род влез последним и перебросил веревку на противоположную сторону стены. Первым по ней соскользнул Йорик, затем Шорнуа. Род смерил сердитым взглядом спину молодого человека, а затем повернулся, спрыгнул, ухватился за веревку и съехал по ней вниз, совершив мягкую посадку. Шорнуа так и уставилась на него.
— Как вам это удалось? Я имею в виду, не переломав себе стопы?
— Практика, — хмыкнул Йорик. — Пошли, давайте-ка убираться отсюда, он стремглав проскочил открытую полосу ярко освещенной земли и скрылся в тени рощи, в пятидесяти футах от нее. Никто не поднял тревоги, часовой в этот момент смотрел на нечто иное. Род задержал дыхание, чувствуя, как подступает, грозя поглотить его, жгучая ревность. Затем раздался тихий свист и шорох, и, резко обернувшись, он увидел, как Гвен заходит на посадку верхом на помеле.
Шорнуа обернулась и так и подскочила.
— Как вы сюда попали?
— Надеюсь, тот молодой человек сочтет, что с ним более чем щедро расплатились за его доброту, — резко бросил Род.
— Муж, умоляю тебя, — Гвен мягко коснулась ладонью его предплечья. — Какой тут предоставлялся выбор? Мадемуазель Шорнуа он бы ни за что не доверился.
— Достаточно верно, — Род проглотил приготовленные слова: «Разреши поздравить тебя с удачным развлечением, я имею в виду отвлечением. И если я еще раз когда-нибудь столкнусь с этим щенком, то вырежу ему печень и гляделки».
— Поистине, муж, сие недостойно тебя, — глаза Гвен неодобрительно расширились. — Не забудь, что сей юноша говорил с грамарийской ведьмой, и более того, ведьмой, умеющей внушать нужные мысли и чувства. Поистине, сему юноше было не на что надеяться.
— Более чем в одном смысле, — вздохнул Род. — И тебе незачем ссылаться для объяснения на свои способности. Полагаю, я не имею ни малейшего права сердиться на него, не так ли?
— Истинно так, — выдохнула, приникнув к нему Гвен. — Но мы задерживаемся.
— И как это она, черт возьми, знает, куда идти? — пробормотал в сторону Йорика Род. — Ладно, допустим, у этой планеты имеется пара-тройка лун, так что светит нам почти всю дорогу, а когда зашла большая луна, она как раз предложила подождать нам двадцать минут, пока не взошла другая. Но даже с ее светом я едва вижу в двадцати футах перед собой!
— Ну, а я вижу отлично, — усмехнулся Йорик. — Вы, сапиенсы, просто-напросто размякли, вот и все. Слишком много тысячелетий освещенных улиц.
— Что ж она? — пробурчал Род. — Неандерталка?
— Недостаточно хорошо сложена, — покачал головой Йорик. — Какая-то костлявая, понимаешь? И лицо какое-то плоское и угловатое. Но я думаю, под всем этим она все-таки милая малышка.
На самом-то деле, по мнению Рода, Шорнуа была классической красавицей, или была бы ею, если б ее лицо постоянно не ощетинивалось враждебностью. А тело у нее было каким угодно, только не костлявым. Однако он мог понять, почему она не дотягивала до неандертальского идеала женственности. Но вот что касалось замечания о ее внутреннем облике, то он усомнился.
— Должно быть ты видишь глубже, чем я.
Йорик пожал плечами.
— Вы, сапы, должно быть почти что слепые.
Род гадал, не хотел ли он, чтоб его слова истолковали в обоих смыслах.
— Пошли, — ускорил шаг Йорик. — Нам требуется догонять всерьез.
Шорнуа широко шагала впереди них с таким проворством, словно не понимала, что подымается по тридцатиградусному склону. Наконец, она остановилась, и мужчины, отдуваясь и кряхтя, поравнялись с ней и с Гвен, молчаливо вставшей у плеча Рода.
— Вот оно, — махнула рукой Шорнуа.
Они стояли на вершине гребня, ориентированного примерно с востока на запад. Лунный свет показывал расстилавшуюся на много миль вокруг них равнину, бесконечную степь, нарушаемую только изредка попадавшейся рощей да линией чахлых деревьев, тянущихся через прерию, отмечая русло то ли реки, то ли ручья.
Род сделал глубокий вдох:
— Вид еще тот.
Шорнуа кивнула.
— При солнечном свете он еще эффектней, но думаю, мы не можем дожидаться его. Вот действительно Место Встречи Солнца, — и она показала рукой.
В нескольких футах впереди них с земли подымалась каменная лестница.
Тридцатью футами дальше на фоне ночи высилась темная громада поставленной стоймя плиты. Шорнуа выудила из куртки крошечный фонарик и направила его на каменную плиту. Луч показал, что верхушку поставленного на попа камня разровняли и обтесали спереди и сверху, а потом сделали на плоской поверхности зарубки, восемь глубоких, высеченных в камне борозд. Первая, четвертая и восьмая выглядели очень глубокими.
— Шаманы каждое утро приходят сюда встречать солнце, — объяснила Шорнуа. — Делают они это по очереди. Это, конечно же, религиозный ритуал, но у него есть также и очень практическая цель — каждое утро Шаман Дня видит, насколько близко подходит солнце к одной из больших зарубок.