Чародей звездолета «Агуди»
Шрифт:
– Распустилась молодежь, распустилась!
– Но почему он это сделал? – спросила живо ведущая.
– Распустились, – повторил Мицумото. Открыл рот, намереваясь сказать что-то еще, но вспомнил, что до пенсии рукой подать, проглотил крепкие слова и добавил совсем другим тоном: – Но мы всегда соблюдаем процедуру задержания, ибо общечеловеческие ценности… гуманность и презру… презрапе… презлупенция… невинности… мы блюдем покой и спокой мирных ни в чем не повинных граждан…
Ведущая разочарованно отвернулась к другому:
– А что скажете вы?
Импозантный господин с несколько растерянным лицом что-то
Потом… потом эти резиновые куклы все-таки начали получать свои порции ударов. Такая кукла находилась в холле, привлекая внимание как служащих, так и посетителей. Сначала они стояли годами. Потом начали изнашиваться за месяцы. В последний год такие копии приходится менять через каждые две недели, ибо служащие все чаще били не только кулаками и ногами, но кастетами, дубинками, пускали в ход ножи, велосипедные цепи, арматуру, описан случай даже с бензопилой.
Члены правительства смотрели с безразличным интересом, в глазах Новодворского я прочел, что на входе в Кремль хорошо бы поставить мою тушку, а еще лучше – положить, чтобы колесами, колесами…
Каганов спросил обеспокоенно:
– Что-то серьезное, Дмитрий Дмитриевич?
– Да, – ответил я. – Очень серьезное.
– Да что случилось?
Я указал на экран, там в черно-белом крутили заснятое камерой наблюдения. В помещение вошел человек, которого я видел под конвоем полицейских, двигался он все быстрее и быстрее, мелькнула в белых холеных руках служащего бейсбольная бита, резиновая кукла затряслась под градом бешеных ударов. Несколько человек, бывших в холле, ринулись врассыпную, явно он им что-то крикнул. На миг человек обернулся, я увидел стандартное, даже зауряднейшее лицо клерка, что сейчас искажено яростью. Губы двигались быстро, он что-то орал, выкрикивал, с силой наносил удары, кукла ходила ходуном, внезапно бейсбольная бита полетела в сторону, человек ухватил стул, ударил несколько раз по кукле, ножки сломались, он в ярости швырнул стул в окно, посыпались стекла, а стул вылетел на улицу. Но человек пришел в еще большую ярость, носился по всему помещению, переворачивал столы, горшки с цветами, срывал со стен плакаты, календари.
– Осатанел, – произнес Сигуранцев, мне почудилось в его холодном голосе сочувствие.
– С чего бы? – спросил я.
Он двинул плечами:
– Кто знает? Сатанеют от чего угодно. Люди-то современные! Это дикарю не от чего, а сейчас на каждом шагу злят… А что так заинтересовало господина президента?
Остальные тоже смотрели на меня с учтивым интересом. Не дело президента смотреть в телевизор, как старая бабка. У президента есть свои сверхсекретные каналы информации, недоступные другим, жри от пуза, неча из общей кормушки для простолюдинов.
Я проронил тихо:
– Осатанелость, как говорите вы. Или просто беспричинная раздражительность. Она просто
– «Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц, – продекламировал Новодворский, – и потянуло порохом от всех границ…» Как удивительно точно ощутил поэт приближение Второй мировой… Жаль только, что скатился до принятия коммунистических ценностей, в то время как такие гиганты духа, как Ахматова, Цветаева, Пастернак и прочие настоящие поэты…
– Сейчас границы прозрачные, – возразил я. – Потому порохом пахнет вся поверхность планеты, как будто сыпется с неба.
Сигуранцев обронил вежливо:
– А также гексоген, динамит, фугасы, автоматы Калашникова китайского производства…
Я вздохнул:
– Да, оружие стало очень доступно, а тут еще эта партия Полозова, что требует свободную продажу оружия населению! Ни в коем случае, ни в коем случае…
– Может быть, – предложил он, – против Полозова выдвинуть какое-нибудь обвинение?
Я поморщился:
– Нет, мы живем в демократическом обществе и должны блюсти его принципы. Никаких липовых обвинений! Но на доводы о необходимости иметь дома личное оружие нужно найти удачные контрдоводы. Ладно, давайте не отвлекаться!
К обеду разобрались с поправками к закону о ввозе старых автомобилей, разработали план добычи нефти на шельфе Берингова пролива, появился Лисичкин, зам Башмета, только что с самолета, в Арабских Эмиратах договорился о поставке комплектующих и замене устаревших танков. Пока что это единственное, что удается продавать, да и то начинают теснить такие смешные производители вооружения, как Норвегия и Китай. Выслушали его отчет, вчерне разработали стратегию действий на пятилетку.
Я чувствовал, что с каждым днем все труднее продавливаться через крепнущую паутину. Страх и нежелание что-то делать в стране вообще скрываются за пышным занавесом псевдомудрых фраз о том, что надо-де все хорошо продумать, без негативных последствий, проследить все варианты развития, или, как теперь говорят напыщенно: проработать сценарии. На самом же деле основная масса тех, кто так говорит, занята раскрадыванием казны уже не для себя даже, а для родни, ближней и дальней, а то и просто по инерции, по инстинкту хапания и уволакивания в нору, свою нору. К сожалению, в этом ловкие сволочи проявляют поистине чудеса изобретательности и экономической мудрости, а немногие честные идеалисты в моем правительстве – увы, слишком прямолинейны.
К концу дня я чувствовал себя так, словно меня дважды пропустили через камнедробилку. Болят все кости, тупо ноет в висках, в затылок время от времени тукает острый молоточек, уже проломил кость, мозгу горячо, почти чувствую, как в месте ударов разливается кровь. Члены правительства, получив поручения, по одному исчезали, теперь на недельку по бабам да на отдых, а дела подождут, Ксения несколько раз меняла пустые чашки на полные, ноздри жадно ловят взбадривающий запах, но в желудке от этого кофе уже черным-черно, все изъедено, даже в боку колет, зато удается продержаться до конца дня на ногах… фигурально, конечно, я почти не вытаскиваю задницу из мягкого отгеморройного кресла, солнце уже светит с другой стороны, и хотя летом дни долгие, но и они подходят к концу.