Чародей
Шрифт:
– Где фараон? Что произошло?
Боевой командир не узнал ее, с окровавленным лицом и в растерзанной одежде, покрытой пылью. Он крикнул в ответ:
– Наг Киафан убит в поединке самим Нефером Сети, и его тело разрублено на части, которые, чтобы показать всему народу, разосланы во все номы Египта. Вражеское войско продвигается быстро и придет сюда, вероятно, к полудню.
Гесерет издала пронзительный вопль. Эти подробности были слишком яркими, чтобы сомневаться дольше. Она зачерпнула ладонями пыль и высыпала себе на голову. Продолжая вопить, она расцарапала себе лицо ногтями, так что показалась кровь, которая потекла по щекам и закапала на хитон.
Ее служанки и начальник ее личной охраны вышли из-за ограды, чтобы увести царицу назад, но она, вне себя от горя, стала выкрикивать несвязные ругательства. Подняв лицо к небесам, она стала выкрикивать богохульства, обвиняя богов в том, что они не защитили ее мужа, бога намного более великого, чем любой другой в пантеоне.
Ее рыдания и крики звучали все громче, а поведение становилось все более неистовым и безумным. Она рассекла себе грудь маленьким украшенным драгоценными камнями кинжалом, который всегда носила с собой, помочилась стоя и, упав в получившуюся грязь, принялась кататься в ней. Затем она внезапно вскочила и помчалась внутрь ограды лагеря. Подбежав к клетке для свиней на телеге, она завизжала Мерикаре сквозь прутья:
– Наш муж мертв. Убит нашим родным братом. Чудовищем.
– Хвала Хатор и всем богам, – воскликнула Мерикара.
– Ты богохульствуешь! – Гесерет набросилась на нее. – Наг Киафан был богом, а ты была его женой. – Она впадала во все более глубокое безумие. – Тебе следовало быть почтительной женой, но ты бросила его. Опозорила и оскорбила.
– Мой муж – Мерен, – сказала Мерикара. – Я презираю то существо, которое ты называешь мужем. Он убил нашего отца и вполне кару, какую понес от рук Нефера.
– Мерен – простой солдат, а Наг был и есть бог.
Хотя губы Мерикары распухли от жажды и были обожжены солнцем, она заставила себя улыбнуться.
– Мерен больше бог, чем Наг когда-либо был. И я люблю его. Он приедет сюда очень скоро, и тебе лучше освободить нас с Минтакой раньше, чем он прибудет, иначе они с Нефером заставят тебя дорого заплатить за это.
– Тише, милая подруга, – прошептала Минтака. – Она безумна. Посмотри ей в глаза. Не раздражай ее. Она сейчас способна на любое злодейство.
Гесерет была далека от здравомыслия или сдержанности.
– Ты любишь рядового? – спросила она. – Ты смеешь сравнивать его с моим мужем, фараоном Египта? Тогда ты получишь много солдат!
Она обратилась к командиру стражников.
– Вытащите свинью из ее грязной клетки. – Тот заколебался. Предупреждение Мерикары звучало в его ушах: Нефер и его военачальники скоро будут здесь.
Гесерет, казалось, справилась с чувствами и опомнилась.
– Приказываю тебе повиноваться, или тебе несдобровать. – Он неохотно отдал приказ своим солдатам, и те разрезали кожаные ремни, которыми запястья Мерикары были привязаны к стойкам, затем открыли дверь и вытащили ее за ноги.
Руки и ноги Мерикары посинели и опухли в тех местах, где ремни препятствовали току крови, и она едва держалась на ногах. Незащищенную кожу лица, рук и ног докрасна обожгло солнце, а волосы свисали на лицо спутанными прядями.
Гесерет быстро осмотрелась, и ее внимание привлекло колесо, снятое для ремонта с одной из повозок. Оно было прислонено к ограде.
– Принесите сюда то колесо! – приказала она, и два солдата прикатили его туда, куда она указала. – Привяжите к нему эту суку. Нет, не так. Распните ее! Чтобы руки и ноги были широко расставлены, приглашая солдат любить ее.
Они повиновались и за запястья и лодыжки привязали Мерикару к ободу колеса, как морскую звезду. Гесерет встала перед ней и плюнула ей в лицо. Мерикара засмеялась потрескавшимися губами.
– Ты сошла с ума, сестра. Горе помутило твой разум. Мне жаль тебя, но ничто не сможет вернуть Нага. Когда его грязные преступления будут взвешены на весах справедливости, чудовище у врат рая пожрет его черное сердце и он будет предан забвению.
Гесерет чиркнула по обеим щекам сестры острием кинжала, нанеся мелкие поверхностные раны, из которых, тем не менее, обильно потекла кровь, заливая хитон на груди Мерикары. Гесерет кинжалом разрезала льняную ткань. Затем обеими руками разорвала ее от шеи до подола, обнажив Мерикару.
Ее тело, нетронутое солнцем, было белым и нежным, груди – маленькими, с ярко-розовыми сосками, живот – плоским и белым, а волосы внизу живота – шелковистыми.
Гесерет шагнула назад и посмотрела на своих стражников.
– Кто из вас будет первым?
Они глазели на стройное обнаженное тело на колесе.
Минтака крикнула из клетки:
– Поберегитесь! Нефер Сети будет здесь очень скоро, и это – его сестра.
Гесерет повернулась к ней.
– Закрой свой ядовитый рот. Ты станешь следующей. Там десять тысяч мужчин, и до исхода дня ты доставишь удовольствие многим из них. – Она снова повернулась к солдатам. – Ну, посмотрите на эту сладкую плоть. Не хотите попробовать ее? Я вижу, ваши зубцы под одеждой твердеют.
– Это безумие, – прошептал командир, но не мог оторвать глаз от бледного тела. – Она – принцесса царского Дома Тамоса.
Гесерет выхватила из руки ближайшего солдата длинное копье и ударила его по спине древком.
– Ну, воин, у тебя нет яиц? Дай нам поглядеть, как ты глубоко вонзишься в эту полную меда дырку.
Солдат попятился, потирая след удара на спине.
– Вы сошли с ума. Какую кару обрушит на мою голову Нефер Сети? – Он внезапно повернулся и выбежал из ограды, чтобы присоединиться к потоку идущих по дороге беженцев. Его товарищи колебались лишь мгновение, затем один из них пробормотал: – Она безумна! Я не стану ждать, когда Нефер Сети приедет и найдет свою сестру в таком виде. – Он помчался к воротам; его товарищи побежали следом.
Гесерет метнулась за ними.
– Вернитесь! Я приказываю! – Но они смешались с толпой и исчезли. Гесерет подбежала к высокому лучнику-нубийцу, который спешил мимо, схватила его за руку и попыталась увести в свой лагерь. – Пойдем со мной. Я знаю вас, черных скотов, зубцы у вас большие, как у слона, и вы любите ими пользоваться. У меня есть кое-что, что понравится тебе.
Лучник с силой оттолкнул ее.
– Отстань, шлюха! Сейчас не до тебя.
Она смотрела, как он шагает прочь по длинной запруженной людьми дороге, и крикнула вслед: