Чародей
Шрифт:
Они быстро договорились, как обмениваться сообщениями в любом срочном случае и выполнить другие планы, а крики и плеск весел звучали все громче, приближаясь. Через несколько минут легкая боевая галера, наполненная вооруженными солдатами, прорвалась сквозь завесу папируса, толкаемая вперед двадцатью веслами. С командной палубы раздался крик:
– Фараон здесь! Правьте к лодке!
Гиксосы устроили учебное поле на заливной равнине, примыкающей к папирусному болоту у реки. Когда Таита спустился от храма, два батальона стражников Апепи упражнялись с оружием под безоблачным небом, с которого светило утреннее солнце. Двести полностью вооруженных солдат бежали кросс через болото, пробираясь по пояс в грязи, в то время как отряды колесниц выполняли сложные маневры на равнине, перестраиваясь из четырех колонн в одну и затем развертываясь в широкую линию. Пыль клубилась позади крутящихся колес, наконечники копий отражали солнечные лучи, яркие цветные флаги трепетали на ветру.
Таита остановился у стрельбища, чтобы посмотреть, как строй из пятидесяти лучников стрелял с расстояния в сто локтей. Каждый солдат быстро выпускал пять стрел, затем все бежали вперед, к соломенным мишеням в форме человека, забирали свои стрелы, и снова стреляли по следующей линии мишеней в двухстах локтях дальше. Бич инструктора тяжело падал на спину всякого солдата, который не спешил бежать через открытое место или промахивался, когда стрелял. Бронзовые заклепки на кожаных плетях оставляли пятна яркой крови там, где прокусывали льняные туники.
Таита шел, и его никто не окликнул. Когда он проходил мимо стоящих парами копейщиков, которые с воинственными криками отрабатывали обычные выпады и блоки, они остановились и затихли, провожая его почтительными взглядами.
Его слава внушала страх. Только после того, как он прошел, они вновь стали сражаться друг с другом.
В дальнем конце поля, на короткой зеленой траве около болота, мимо вех и целей неслась одинокая колесница. Это была одна из разведывательных колесниц, вмещавшая двух солдат, с колесами на спицах и корпусом из плетеного бамбука, очень быстрая и достаточно легкая.
Ее везла пара великолепных гнедых кобыл из личного табуна царя Апепи. Их копыта вырывали комья дерна, когда они объезжали вехи в конце дорожки и возвращались полным галопом, с подпрыгивающей и рыскающей позади них легкой колесницей.
Ею управлял господин Трок – подавшись вперед, обернув поводья вокруг кистей. Его борода трепетала на ветру, усы и цветные ленты развевались за плечами, и он громкими криками подгонял лошадей.
Таита был вынужден отдать должное его мастерству: даже на такой скорости он удерживал пару лошадей под полным контролем, проезжая точно между вехами, давая лучнику на площадке рядом с ним наилучший шанс попасть в цель, когда они проносились мимо мишеней.
Таита оперся на посох, увидев подъезжающую на полном галопе колесницу. Не было никакой ошибки: прямая стройная фигура и царские манеры. Минтака была одета в темно-красный плиссированный набедренник, оставляющий голыми колени. Ремни ее сандалий перекрещиваясь высоко обнимали ее красивые икры. На ней был жесткий кожаный панцирь, пригнанный по форме ее маленьких круглых грудей, а на левом запястье – кожаный защитный щиток. Кожа защищала ее чуткие соски от удара тетивы, когда она пускала стрелы по проносившимся мимо мишеням.
Минтака узнала Таиту, прокричала приветствие и помахала луком над головой. Ее темные волосы, убранные в тонкую сетку, подпрыгивали на плечах при каждом толчке колесницы.
На ней не было никакой косметики, но ветер и упражнения разрумянили ее щеки и зажгли искорки в глазах. Таита не мог бы вообразить Гесерет в качестве копьеносца в военной колеснице, но у гиксосов было другое отношение к женщинам.
– Пусть Хатор улыбнется вам, Маг! – Она засмеялась, когда Трок остановил колесницу бортом прямо перед ним. Он знал, что Минтака приняла как покровительницу добрую богиню, а не одно из чудовищных гиксосских божеств.
– Пусть Гор всегда любит вас, принцесса Минтака, – ответил Таита на ее благословение. То, что он обратился к ней как к особе царской крови, свидетельствовало о его отношении к ней, хотя он не признавал ее отца царем.
Она спрыгнула в облаке пыли, подбежала обнять его и обхватила за шею так, что твердый край ее панциря врезался Таите в ребра. Она почувствовала, что он вздрогнул, и отстранилась.
– Я только что попала прямо в пять голов, – похвасталась она.
– Ваше воинское мастерство превосходит только ваша красота. – Он улыбнулся.
– Вы не верите, – с вызовом сказала она. – Вы думаете, если я девушка, я не умею натягивать лук. – Она не стала ждать его опровержения, а подбежала к колеснице и прыгнула на площадку. – Поехали, господин Трок, – приказала она. – Еще один круг. На вашей лучшей скорости.
Трок встряхнул поводья и повернул колесницу так резко, что внутреннее колесо осталось неподвижным. Затем, окончив разворот, он закричал: «Ха! Ха!» – и они умчались по дорожке.
Каждая мишень была установлена на вершине короткого шеста, на уровне глаз лучника – вырезанные из дерева «человеческие головы». Невозможно было ошибиться относительно их национальности. Каждая голова была карикатурой на египетского воина, дополненной шлемом и знаками отличия отрядов, а их раскрашенные лица были страшными, как у людоедов.
Нет сомнения в том, что думает о нас художник, скривившись подумал Таита.
Минтака вытянула из коробки на переднем щите стрелу, положила ее на тетиву и натянула лук. Она прицелилась; ярко-желтое оперение касалось ее сжатых губ, будто в поцелуе. Трок подвел колесницу к первой мишени, стараясь обеспечить Минтаке удачный выстрел, но земля была неровная. И хотя девушка сгибала колени при толчках, она качалась вместе с колесницей.
Когда мишень промелькнула мимо и Минтака выстрелила, Таита обнаружил, что затаил дыхание. Ему не следовало волноваться: с легким луком она обращалась с совершенным изяществом. Стрела ударила в левый глаз куклы и, воткнувшись, задрожала желтым оперением в ярком солнечном свете.
– Бак-хер! – Таита захлопал в ладоши, и она засмеялась от удовольствия. Колесница продолжала мчаться. Принцесса выстрелила еще дважды. Одна стрела вонзилась глубоко в лоб, другая в рот мишени. Превосходные выстрелы даже для ветерана-колесничего, не говоря уж о худенькой девушке.
Трок повернул колесницу у дальней вехи, и они помчались обратно. Уши лошадей были прижаты, гривы развевались. Минтака выстрелила снова, попав прямо в кончик огромного носа куклы.
– Клянусь Гором! – удивленно проговорил Таита. – Она стреляет как джинн!