Чародей
Шрифт:
– Любовь к ней сделала тебя чувствительным к ее ауре, – объяснил Таита. – Что ты видел?
– Лишь тени, но почувствовал страшную печаль и горе. Я ощутил такое невыносимое отчаяние, что мне самому захотелось умереть. Я знаю, что это были чувства Минтаки, а не мои собственные.
Таита с неизменившимся лицом смотрел на огонь, и Нефер продолжил:
– Ты должен посмотреть на нее ради меня. Там творится какая-то ужасная несправедливость. Только ты в силах помочь ей сейчас, Таита.
Рука Нефера поднялась к его ожерелью. Он коснулся крошечного золотого медальона, висевшего в середине цепи.
– Это – моя самая большая драгоценность.
Таита протянул руку над огнем:
– Дайте его мне.
Нефер поколебался, затем сжал амулет в кулаке.
– Кроме моих пальцев, только ее пальцы касались его. В нем лежит локон ее волос.
– Тогда этот амулет имеет очень большую силу. Он содержит ее сущность. Дай его мне, если хочешь, чтобы я помог ей.
Нефер передал ему медальон.
– Жди здесь, – Таита встал. Хотя в течение всех этих часов он сидел на корточках, согнув ноги, в его движениях не было ни следа одеревенелости, как у молодого зрелого мужчины. Он вышел в рассвет и поднялся на гребень холма, затем подобрал полы хитона вокруг тощих ног и сел на корточки на песок лицом к рассвету.
Он прижал амулет Минтаки ко лбу, закрыл глаза и начал легонько раскачиваться из стороны в сторону. Солнце поднялось из-за горизонта и ударило прямо ему в лицо.
Амулет в правой руке Таиты, казалось, жил собственной странной жизнью. Таита чувствовал, как он мягко пульсирует в ритме его собственного сердцебиения. Он открыл сознание и позволил потокам существования свободно войти в него и протекать подобно мощному речному течению. Его собственный дух вырвался на свободу из тела и взмыл вверх. Будто уносясь на крыльях какой-то гигантской птицы, он видел далеко внизу мимолетные, размытые образы стран и городов, лесов, равнин и пустынь. Он видел войска на марше, отряды колесниц, вздымающие огромные тучи желтой пыли, в которых блестели острия копий. Он видел корабли в морях, терзаемые волнами и ветром. Он видел горящие разграбляемые города, и слышал в своей голове странные голоса, и знал, что они из прошлого и из будущего. Он видел лица давно умерших и еще не рожденных.
Он уносился дальше, его дух залетал далеко, но амулет служил в качестве магнита. Он мысленно позвал: «Минтака!» – и почувствовал, как амулет начал теплеть и наконец стал обжигающе горячим в его руке.
Образы медленно обрели четкость, и он услышал, как ее милый голос ответил:
– Я здесь. Кто зовет меня?
– Минтака, это Таита, – ответил он и тут же уверился, что неведомое зло вмешалось и разрушило поток между ними. Минтака исчезла, и вместо нее он ощутил присутствие чего-то страшного. Он сосредоточил все свои силы, пытаясь развеять темные тучи. Они словно бы уплотнились и приняли форму поднявшей голову кобры, того же мрачного воздействия, с которым Таита и Нефер столкнулись в гнезде царского сокола на утесах Бир-Умм-Масары.
Он мысленно вступил в борьбу с коброй, напрягая силы, чтобы отогнать ее, но вместо того, чтобы уступить, образ змеи обрел большую четкость и стал более угрожающим. Внезапно Таита понял, что это не психическое явление, а прямая и смертельная угроза, нависшая над Минтакой. Он удвоил усилия, чтобы прорваться сквозь завесу зла и добраться до принцессы, но между ними стояло так много боли и печали, что это был непроницаемый барьер.
Затем вдруг Таита увидел руку, стройную и изящную, протянутую к зловещей чешуйчатой голове. Он понял, что это рука Минтаки: кольцо с синим лазуритом на указательном пальце было гравировано ее картушем. Он удерживал ядовитую змею под контролем, напрягая все свои жизненные силы, и не дал ей ударить в руку Минтаки, когда та погладила сзади раздутый капюшон. Кобра наполовину отвернулась от нее, почти как кот, подставляющий голову, чтобы его погладили.
– Заставьте ее сделать то, что надлежит, – услышал Таита голос Минтаки, и другой голос, который он узнал, ответил:
– Я никогда не видела такого прежде. Вы должны ударить посланца собственной рукой. Это заставит его доставить дар богини. – Это был голос верховной жрицы храма Хатор в Аварисе, и Таита понял. Минтака, сраженная горем, собиралась пойти по пути богини.
– Минтака! – Он напряг силы, чтобы дотянуться до нее, и наконец преуспел.
– Таита? – прошептала она, и из-за того, что Минтака наконец услышала его, поле зрения Таиты расширилось так, что он смог все видеть ясно.
Минтака была в спальне с каменными стенами. Она стояла на коленях перед корзиной. Рядом была жрица, а перед Минтакой подняла голову ядовитая змея.
– Ты не должна идти по этой дороге, – приказал Таита. – Она не для тебя. Боги избрали для тебя другую участь. Слышишь?
– Да! – Минтака повернула к нему голову, как если бы видела его лицо.
– Нефер жив. Нефер жив. Слышишь?
– Да! О да.
– Крепись, Минтака. Мы придем за тобой. Нефер и я придем за тобой.
Сосредоточенность Таиты была такова, что он до того глубоко вдавил ногти в ладони, что выступила кровь, – но он не мог дольше удерживать контакт с Минтакой. Она начала ускользать от него, ее образ размылся, побледнел и исчез, но прежде чем она исчезла, он увидел ее прекрасную улыбку, полную любви и возрожденной надежды.
– Крепись! – убеждал он ее. – Крепись, Минтака! – Эхо собственного голоса вернулось к нему будто издалека.
Нефер ждал его у подножия бархана. Когда Таита был еще на полпути вниз, мальчик понял, что произошло что-то важное.
– Ты видел ее! – прокричал он, и это не был вопрос. – Что с ней? – Он побежал вперед навстречу Таите.
– Мы ей нужны, – сказал Таита и положил руку Неферу на плечо. Он не мог рассказать мальчику ни о крайнем горе и отчаянии, в котором застал Минтаку, ни о судьбе, которую она выбрала. Нефер мог не перенести этого и легко решиться на какой-нибудь безумный поступок, который погубил бы обоих влюбленных.
– Ты был прав, – продолжил Таита. – С мыслью оставить эту страну и найти убежище на востоке нужно повременить. Мы должны поехать к Минтаке. Я обещал ей.
– Да! – согласился Нефер. – Когда мы можем поехать в Аварис?
Таита ответил:
– Следует очень поспешить. Мы уезжаем сейчас же.
Им потребовалось пятнадцать дней трудного путешествия, чтобы достичь крошечного военного лагеря и станции смены лошадей Тане, стоящей в дне пути к югу от Авариса. По дороге они меняли лошадей четырежды – Таита использовал данную ему Нагом охранную грамоту, чтобы заменить уставших животных и пополнять запасы продовольствия в военных лагерях, мимо которых они проезжали.
С тех пор как они покинули Гебель-Нагару, они бесконечно обсуждали свои планы, зная, что противостоят мощи фараона Трока Урука. По оценке военачальников, с которыми они говорили в военных лагерях, у Трока сейчас было в распоряжении двадцать семь полностью обученных и оснащенных отрядов и почти три тысячи колесниц. Чтобы противостоять этому множеству, они располагали потрепанной старой повозкой с задним колесом, склонным отваливаться в самое неподходящее время, и кузовом, скрепленным бечевкой и кожаными ремнями. Их было всего четверо: Нефер и Мерен, Хилто и Бэй. Зато пятым был Таита.