Чародей
Шрифт:
– Ложись, - скомандовала Волчица.
– На живот.
Я послушно улегся, не преминув поморщиться, когда жесткая ткань покрывала пробороздила кожу на груди и животе. Голову я повернул так, чтобы видеть Шайтана и Стюарта, молча стоявших у стены. Аменохеприти же уселся на кровать рядом с моим лицом. Волчица вышла из комнаты и вернулась с прозрачным пузырьком, в котором плескалась какая-то подозрительная жидкость болотного цвета.
– Это что?
– сощурился я, силясь разглядеть надпись на бутыльке.
– Тебе лучше
Комнату тут же наполнила отвратительная вонь. Никогда не доводилось нюхать трупы бродячих кошек, но думаю, они имеют как раз такой запах. Что она собирается делать с этим фуфлом?
– Зачем это?
– Лечиться будем.
Вот только народной медицины мне сейчас не хватает. Всякие травки-припарки… Не доверяю я этому. Лучше бы отвезли меня в ожоговый диспансер.
– И этой дрянью ты собираешься меня мазать?
– Нет, конечно.
– Слава Бо…
– Тебе нужно будет это выпить.
– Ни за что!
– я уселся на кровати и скрестил руки на груди. Эффект смазался тем, что я вздрогнул от боли.
– Не хочу даже спрашивать, из чего состоит эта дрянь, - я кивнул на бутылек.
– Делайте, что хотите, но я не собираюсь практиковать народную медицину!
– Тебе не нужно это пить, - снисходительно улыбнулась Волчица.
– Я пошутила. Ложись.
Значит, она все это выльет на меня. Да меня от самого себя тошнить начнет!
– Эта жидкость испарится сразу же после нанесения, - она будто прочитала мои мысли.
– Запаха не останется.
– Ну-ну, - пробурчал я, снова укладываясь на живот.
Первая порция тошнотворного зелья вылилась мне на спину, и меня чуть не вывернуло от вони. Пару минут я лежал, стараясь удержать свой желудок от головокружительного переворота, а затем запах пропал. Не постепенно: просто исчез, и все. Но тошнота осталась. Видимо, память моего носа гораздо длиннее, чем стойкость запаха.
– Переворачивайся.
Я улегся на спину. Удивительное дело: живот у меня горел от соприкосновения с покрывалом, но со спиной ничего подобного не произошло. Неужели эта пакость так быстро подействовала? Волчица намазала мою грудь, и меня начало тошнить сильнее, чем прежде. Не хочу даже думать, из чего делалась эта мазь.
– Как бы тебе ни было противно, но хотя бы глоток сделать нужно, - ровным голосом произнесла Волчица.
Я офигел.
– Ты же сказала, что пошутила.
– Все гораздо серьезней, чем я думала. Ты только взгляни на свой живот. Да если у тебя кожа не слезет, это будет чудом!
– Но ты уже намазала мне его! Зачем мне пить эту фигню?
– Во-первых, изнутри оно действует лучше и быстрее. Во-вторых, судя по твоему голосу, у тебя все горло изранено. Ему тоже необходимо лечение.
– Нормальный у меня го…
– Я слышу. Хрипишь, как заезженная пластинка.
– Дэрриен, не отлынивай, - вмешался мыш.
– Это для твоего же блага.
– Не хочу, - я капризно надул губы.
– Как ребенок, ей-богу, - впервые подал голос Шайтан, качая головой.
– Нам тебя держать?
– мыш указал крылом на Стюарта. Тот моментально отлепился от стенки.
Я вздохнул. Если уж меня решили убить, то отравление - еще не самый плохой способ. Хотя умирать в луже собственной блевотины мне как-то не хотелось.
Я зажал нос, чтобы не чувствовать отвратительного запаха, и сделал небольшой глоток из бутылька. Горло словно обожгло, но не огнем, а льдом. У меня аж дыхание перехватило. Я даже кашлянуть не мог.
– Вот умница, - умиленно улыбнулась Волчица.
– А теперь садись.
Стоило мне принять вертикальное положение, как я тут же понял, что больше не могу. Оттолкнув Стюарта, стоящего возле спасительной двери в уборную, я упал на колени перед унитазом, и меня вырвало. Желчью, так как последний раз я ел утром, а сейчас было уже далеко за полночь. Вообще я никогда не понимал, как человека может тошнить, если в желудке ничего нет. Как ни странно, мерзкая жидкость из меня не вышла. Может, испарилась?
Живот скрутил очередной спазм, и я согнулся от боли. Вывернувшись наизнанку, мой желудок исторг наружу очередную порцию желчи. Руки и ноги мелко затряслись. Я вцепился в края унитаза, чтобы не рухнуть на кафель. Меня начало колотить от внезапно нахлынувшего холода, хотя минуту назад мне было, мягко говоря, жарковато.
– Шайтан!
– вскрикнула Волчица.
– Давай его сюда! Быстрее!
Тот подхватил меня и затащил на кровать. Меня трясло так, будто я наступил на электрический провод. Волчица накинула на меня целых два одеяла, но это мало помогло.
– Потрепи, родной, потерпи, - шептала она, прижав руками края одеял, чтобы я не скинул их.
– Скоро пройдет, это нормальная реакция.
– Н-н-ничего с-себе, н-нормальная, - я чуть не прикусил себе язык и решил лучше помолчать. У меня зуб на зуб не попадал.
Почему-то на память пришел отец. В нашей квартире обычно был холод собачий, и когда я вылезал из теплой ванны, то сразу же забирался под одеяло. Меня трясло так, словно я вышел прогуляться в двадцатиградусный мороз в легкой ветровке. Отец в таких случаях говорил: "Расслабься, Дэрриен. Просто расслабься и согреешься". Это всегда действовало.
Я попытался расслабиться, но все мышцы просто сводило от дикого напряжения, вызванного трясучкой.
Прошло около получаса (я изредка бросал взгляд на часы с кукушкой, висевшие на стене), и мое тело постепенно начало успокаиваться. Трясло меня все меньше, холод уходил, уступая место щадящему, ненавязчивому теплу. Я с наслаждением закрыл глаза и провалился в сон.
Разбудил меня голос Амена. Мыш с кем-то спорил, да так горячо, что его обычно тихий басок трубно разносился по всему дому.