Чародей
Шрифт:
– Тогда я не знаю, о чем вы хотите поговорить со мной, но мне нужно сказать вам одну вещь, причем шепотом.
Я остановился у двери конюшни:
– Продолжай.
– Поук не слепой. То есть он слепой только на один глаз, как раньше.
– Я заметил.
Внезапно я почувствовал, что устал ничуть не меньше любого из них, и напомнил себе, что мне нельзя поддаваться усталости, что мне предстоит долгий путь.
– Правда?
Прежде чем я успел ответить, к нам трусцой подбежал Гильф.
– Вот вы где.
– Да,
– Я укусил одного. – Гильф зевнул.
– Уверен, он оправится.
Я снова повернулся к Таугу и спросил, каким образом он повредил лицо. Он рассказывал мне про сражение во дворе замка и покушение на короля Гиллинга примерно то же, что рассказывала Идн, когда нас прервал стук подкованных копыт по дощатому полу конюшни. Облако вышла поприветствовать меня, и мы обнялись: я обхватил ее обеими руками за шею, а она наклонила голову, зажимая мое плечо между своей шеей и нижней челюстью. Тауг похлопал ее по боку:
– Прекрасная лошадь. Бьюсь об заклад, вы беспокоились за нее.
– Да, но она сказала бы мне, случись что-нибудь неладное. Мы не разговариваем в обычном смысле слова, но каждый из нас знает мысли другого. Я говорил тебе?
– Да, что-то такое говорили.
– Пойдем со мной.
Я вошел в конюшню, Гильф и Облако следовали за мной по пятам. Звук наших шагов мешался с глухим шумом лопат, скребущих по дощатому полу.
– Здесь спят конюхи. – Я взял занявшееся с одного конца полено из очага и помахал им, раздувая огонь поярче. – Нам нужен свет, и я думаю, где-то тут должны быть свечи или фонари, даже если конюхи ими не пользуются.
– Вот он, сэр Эйбел. – Тауг открыл чулан, где находился большой медный фонарь с равно большой свечой.
Я зажег его.
– Спасибо. Полагаю, они пользуются фонарем, чтобы освещать путь хозяевам, и мы тоже воспользуемся им.
Я бросил полено обратно в очаг.
– Кажется, я знаю, что вы хотите показать мне.
– Будь я учителем, я бы оставил стойло в том виде, в каком нашел, – сказал я. – Но я рыцарь и не могу дурно обращаться с хорошим конем. Я взял фонарь, чтобы показать тебе, что стойло у твоего коня чистое – лучше бы оно оказалось чистым, – и у него есть вода и корм.
Мы нашли белого жеребца, прежде принадлежавшего мне, и пару минут Тауг смотрел на него неподвижным взглядом, высоко подняв фонарь.
– Он грязный, – проговорил он наконец сдавленным голосом.
– И тощий.
– Да. Сэр Эйбел…
– Я слушаю тебя.
– Мы… все двери были крепко заперты. Они замышляли заговор против короля. Никто не имел права выходить из замка. Лорд Бил так сказал.
Я взял у него фонарь и повесил на гвоздь.
– Лорд Бил – не рыцарь.
– Пожалуй.
– И ты тоже не рыцарь. Я думал, ты сам скажешь это.
– Вы сказали, сэр Эйбел. Я знаю, так оно и есть, но я не хочу произносить такие слова. – Тауг вытер руки о плащ. – Где-то здесь должны быть принадлежности для мытья лошадей. Ну там, губки, тряпки или что-нибудь вроде. Вода. Я поищу.
Я помотал головой:
– Ты оруженосец, а здесь есть люди, которые на протяжении долгого времени пренебрегали своими обязанностями. Отдай им необходимые распоряжения и проследи за тем, чтобы они все выполнили.
– Вы велели конюхам выгрести старую солому, да? – Тауг наклонился и поднял с пола горсть чистой соломы. – На что она была похожа?
– Такое лучше не видеть. Мне пора возвращаться. Сэр Свон и сэр Гарваон уже заждались меня. И твоя сестра с мужем.
Тауг кивнул:
– Я позабочусь о Лэмфальте.
– Напоследок хочу сказать тебе еще одно. Ты выходил из замка сегодня ночью.
– Лорд Бил приказал мне.
– Ты рисковал жизнью и сражался как герой.
– Орг…
– Я знаю про Орга. Любой человек, убивший ангрида, герой. Большинство отошло бы в сторону и предоставило бы сражаться Оргу. Ты не остался в стороне. Но ты ни разу не вспомнил о своем коне. А следовало бы.
Тауг снова кивнул.
– Поук время от времени выбирался из замка, чтобы позаботиться о моих лошадях, – о лошадях, которые находились при нем, когда ангриды взяли его в плен. Когда бы не он, дела обстояли бы еще хуже. А сэр Свон заботился о своем коне?
– Не знаю.
– Значит, нет. – Я вздохнул. – Иначе ты бы знал. Он состоял оруженосцем при мне и при сэре Равде. Ни один из нас не уделял должного внимания его воспитанию. А сэр Гарваон воспитывает своего оруженосца? Не помню, как зовут малого.
– Вистан, сэр. Не знаю. Я так не думаю.
– Я тоже, – сказал я и пошел прочь.
Я вел в поводу Облако, когда встретил рыцарей, Поука и Ульфу в густой тени замка, залитого холодным лунным светом.
– Мы решили пойти поискать вас, – сказал Гарваон. – Мы испугались, вдруг с вами что-нибудь случится.
– Я в порядке, – улыбнулся я, – просто устал. Полагаю, все мы устали – особенно Тауг.
– Я это учту, – кивнул Свон. Ульфа дотронулась до моей руки:
– Где он?
– В конюшне, занимается своим конем. Довольно скоро он сообразит, что должен заняться и конем сэра Свона. Возможно, уже сообразил. – Я помолчал. – Теперь ты подчиняешься мужу. Как по-твоему, ты должна попросить у него позволения покинуть Утгард?
– Вы… вы?.. – Ульфа открыла рот.
– Я собираюсь отвезти тебя туда, где ты будешь свободна. Поук, ты не возражал. Ты не передумал?
– Нет, сэр!
Выронив Мани из рук, Ульфа обняла и поцеловала Поука.
– Вы двое скоро снова будете вместе, – пообещал я. – Во всяком случае, я надеюсь.
– Я вышел, поскольку хочу поехать с вами, – сказал Свон. – Да, вы говорили, что добрались до замка беспрепятственно, но, возможно, отсюда нам придется прорываться с боем, а вы с женщиной.